— Это мягко сказано, — хмыкнула она.
— Мне тяжело делиться чувствами, — выдал я и буквально увидел себя на съемочной площадке сериала для домохозяек. Но как же хорошо я это ввернул, прямо в точку! — Поэтому начать этот разговор было для меня так же сложно, как и тебе. Но я думал о том, что происходит с нами.
— Правда?
— Да. Даже с Дате говорил. Меня очень беспокоила эта ситуация. Я… спрашивал у него совета, ведь он мой аники. Он убеждал поговорить с тобой, только я никак не мог… решиться.
Отлично! Язык сам нес ахинею и она имела смысл! Камера, мотор, мексиканский сериал про хитрого койота и овечку в действии. А теперь, грандиозный финал, в котором мне и правда придется соврать, но я к тому готовился. И…
— Я не мог с тобой заговорить, — на выдохе сказал я, — потому что понимал, что между нами теперь все иначе. Я не знал, что происходит и боялся… боялся, что ты меня бросишь. (Аплодисменты!) А тут еще все это: нападение, переезд, офис, «Кикко»… Я так и не смог подобрать время.
Ну? Нормально же? Звучит правдоподобно, откровенно, искренне. Должно сработать. А если нет, то больше я не вытерплю, легче сбросить её с крыши прямо сейчас, чем еще хоть секунду играть эту дурацкую роль! (И сидит она так, удобненько).
Асура повернулась ко мне спиной, свесила ноги вниз, щелчком отправила бычок в пропасть.
— Я была неправа, Рио, — сказала она наконец. — Я тоже часто думала о тебе. О том, что ты спас меня по какой-то причине. Не кинул, прошел через ад, чтобы меня вытащить тогда.
Я не мог ей сказать, что на самом деле, это была идея Ягами. Я-то как раз хотел делать ноги, и бросить её вместе с Габутаем гореть.
— Поэтому в больнице, или в темноте ванной, я помнила, что ты сделал для меня. И надеялась, что на то была причина. Что я выжила не просто так. Пока валялась на койке, смотрела тв, каждый хренов день. Там все так ярко, красочно, тепло. И радость и горе, все такое размытое, наигранное. Может, у остальных так и есть, а у меня… мир холодный, как это гребанное лето. Новые дни не заполняют тебя, а опустошают, высасывают душу. Мир — холодный, но ты холоднее. Ты молчаливый, угрюмый и жестокий, твой юмор насквозь черный, а иногда ты ведешь себя как настоящий псих. А еще ты параноик. Но наверное, ты — лучшее, на что я могу рассчитывать, помимо горсти таблеток на полке. Если нет другого света, мотылек летит в огонь, так? Ты важен для меня, Икари. Поэтому я сорвалась, когда избила Тао. И поэтому я сорвалась сейчас. Я не хочу тебя делить, мысли об этом приводят меня в исступление. Но ты должен научиться мне доверять. Если мы не объединимся, это будет наше последнее лето.
Я сел рядом с ней, сгорбился, чтобы вода меньше текла за воротник.
— Он задавит нас, — подвела она итог. — Как разбегающихся по кухне тараканов. Ты не сможешь достать его в одиночку, ты и так это знаешь.
— Хорошо, — кивнул я. — Но только ты и Дате. Больше я никому не верю. Завтра же начнем планирование. Мы работали так в школе, когда искали маньяка, тесной командой.
— Кто в ней был?
— Я, Дате и ещё одна девчонка журналистка.
— Кто она?
— Неважно, она мертва, — ответил я, не моргнув и глазом.
— Что теперь?
— Нужно вернуться. Узнать, цела ли идзакая и не разнесли ли те парни наш офис. Объявить сбор, подготовиться. Они вернутся, и скоро.
— Откуда ты знаешь?
— Их босс хотел встречи, не просто так. Объясню по пути.
— Ладно, — она хлопнула по коленям, сбивая капли с брюк. — Идем.
Она бодро вскочила и протянула ладонь.
— Слушай, а если ты так хотела со мной поквитаться, то почему бросилась в драку? — поинтересовался я, хватая её руку.
— Все просто, я же уже говорила, — ты мой, — просто ответила она и наклонилась, чтобы поцеловать.
Её губы были ледяными, но живыми, как и её душа. Я оперся на её плечо, и мы побрели к лестнице, что вела на улицу.
— Ты на Дайчи наехал? — спросила она как бы между делом.
— Что, наябедничал?
— Ага, сразу же позвонил.
— Не знал, что и думать о твоем поведении, вот и сорвался.
— Спасибо, мне было приятно, — улыбнулась она впервые за вечер.
— Так ты и узнала, что я в офисе.
— Именно. Вот черт, совсем забыла…
Она достала из кармана куртки целлофановый пакетик, через муть которого виднелись полупрозрачные камешки.
— Нашла заначку у наркомана в квартире, — призналась она.
— Лёд, — покачал я головой. — На фига он тебе?
— Думала, мало ли… Я видела как его курят, подумала… Ты не хочешь?
— Мне нельзя, — отрезал я. — Вообще никак. Последствия могут быть катастрофическими.