Отряд перешёл границу 22 июня в районе Изварина и прибыл в Луганск с целью оттуда направиться в Славянск. К тому времени кольцо вокруг города всё больше смыкалось, дороги насквозь простреливались, и приезд в город был сопряжён с большими рисками. Все, кто прибывал в Славянск со второй половины июня, искали проводников. Отряд Игоря Иванова отговаривали от отправки в Славянск, призывая остаться в луганском ополчении, но РОВС стремился к Стрелкову, под знамёна первого Добровольческого батальона. Иванов связался со Стрелковым, но тот специально выделить людей для сопровождения отряда не смог, и отряд решил пробираться самостоятельно.
По удачному совпадению, в эти дни в ЛНР из Краматорска прибыли бойцы для транспортировки оттуда двух САУ «Нона». Там прибывшие ополченцы встретились с группой Иванова и возвращались в Славянск уже вместе. Отряд РОВС тогда оказал помощь в транспортировке одной из двух «Нон», которую забрали в Краснодоне. Установка не заводилась, но её смог оживить боец из группы Иванова — механик-водитель чешского происхождения Олдрих Грунд с позывным Чех (когда-то он служил в чешской армии танкистом и хорошо разбирался в советской бронетехнике).
В Славянск группа РОВС с двумя «Нонами» направлялась через Краматорск. Здесь Игорь Иванов оставил двух офицеров — их знания и опыт были больше нужны в разведывательном управлении Хмурого, чем в славянских окопах.
23 июня отряд был уже в Славянске. Игорь Иванов вспоминает:
Нас встретил Прапор словами: „О, дроздовцы приехали!“ Он привёл нас к командующему для инструктажа. Стрелков кратко обрисовал обстановку: несколько дней назад был разбит Ямпольский батальон, формируется ударная группа для захвата Николаевки и окружения Славянска. Нужно срочно закрывать бреши в обороне, поэтому вновь прибывшие отправляются на передовую в Николаевку. Я обратился к Стрелкову с просьбой не отправлять с нами Олдриха (Чеха), а использовать его как танкиста по назначению. Командир согласился, и Чеха отправили работать на „Ноне“, а мы в этот же день отбыли на передовую, где и оставались до 4 июля».
Отряд РОВС вооружили и хорошо снарядили — даже выдали бронежилеты шестого класса и кевларовые шлемы, что тогда в Славянске было редкостью из-за дороговизны. Добровольцы поступили в распоряжение Мачете и по просьбе Иванова были распределены по разным отделениям роты в Николаевке.
Я посчитал слишком рискованным держать всех членов РОВС в одном отделении, которое могло погибнуть от одного артиллерийского удара. Это была бы слишком большая потеря для нашей организации», — сказал Скобарь.
Скобарь — позывной Игоря Иванова.
Я потом пожалел, что взял этот позывной, — вспоминает Иванов. — У меня предки из Псковской губернии. До революции жители многих губерний имели своё прозвище по специализации. Например, владимирских называли „богомазами“, потому что там писали иконы. А псковских „скобарями“, так как там было скобяное производство — занимались кузнечным делом, скобы делали. Конечно, в Питере, который рядом с Псковщиной, хорошо знают, кто такие скобари, а на Донбассе не знают. Все бойцы спрашивали, почему у меня такой позывной, и каждому приходилось лекцию читать, меня это сильно утомляло».
Начальник отряда РОВС Игорь Иванов, Скобарь
Часть людей из РОВС была направлена в разведвзвод роты Мачете, часть вместе с Ивановым дежурила на «кукушке» (на военном сленге это «секрет», скрытая позиция для наблюдения).
Бойцы ополчения стояли на позициях не в самой Николаевке, а на территории дачных участков и в лесопосадках близко к расположениям противника. Задача группы Скобаря и других участков на передовой была в том, чтобы следить за передвижениями вражеских соединений и принимать бой при попытках наступления, предупреждая своих, чтобы готовились к отражению атаки.
На «кукушке» сидело пять ополченцев по двенадцать часов, на следующие полсуток их сменяла другая пятёрка бойцов. Иногда с передовых позиций противника пробирались украинские разведчики, случались постоянные перестрелки. На передовую регулярно приезжал мобильный отряд Моторолы на «джихад-мобилях», чтобы сделать засаду, отстреляться и уйти дальше, к следующей цели. Украинцы, чьи подразделения страдали в результате налётов Моторолы, открывали ответный огонь, но было уже поздно. Зато доставалось бойцам, сидевшим на передовой, — им приходилось хорошо закапываться в землю и скрываться за естественными заграждениями (деревьями, холмами), чтобы не попасть под пулемётный и артиллерийский огонь.