Колонна ополчения с бронемашинами и автомобилями насчитывала до восьмидесяти человек — экипажи боевых машин, пехота прикрытия и увязавшиеся за этой колонной ополченцы из разных подразделений. Общие потери ополчения командир бронегруппы Таран оценивает примерно в десять человек. Судя по большому количеству без вести пропавших, скорее всего, людей погибло гораздо больше.
Выжившие отошли обратной дорогой, догоняли выходящие по «дороге жизни» колонны или выбирались в Краматорск разными тропами.
Известные нам имена и позывные ополченцев, погибших в ночь на 5 июля: Юрий Саматов («Бача») из Славянска, Николай Карпов («Пешеход»), Евгений Гайдук («Джокер»), Александр Гальченко, Александр Дмитриев, «Фартовый», «Циклоп», «Француз».
О событиях той ночи и прорыве бронегруппы рассказывает Ярослав Аника, Таран:
Мы вышли на позиции противника в полночь, из-за полной темноты ориентироваться на местности и тем более координировать действия колонны было невозможно. На украинском блокпосту было два хорошо защищённых опорных пункта по двум сторонам дороги. Мы попали под шквальный перекрёстный огонь, плотность огня была очень высокая. Когда противник начал стрелять, мы в основном по вспышкам отрабатывали. Наш танк успел выстрелить несколько раз, кажется, удалось подбить БМД противника. Наша БМД-2 вышла из строя, из-за хаоса боя я до сих пор не могу понять, была ли она подбита РПГ или подорвалась на мине, которых там было много.
Из-за того, что я сидел в броне и было темно, всю картину боя я видеть не мог, а после полученных ранений уже вообще не мог оценивать обстановку и командовать. Когда машину подорвали, меня обожгло взрывной волной и контузило, я получил осколочное ранение ноги. Броня начала плавиться, закапало за шиворот, в голове туман. Открыл люк, прямо над головой трассера летали, я стал отползать от горящей техники и огневых точек противника. Отполз метров на пятьдесят вперёд, находясь под огнём с двух сторон, и оказался уже за блокпостом. За мной вышел раненый танкист Фантом, и мы просто пошли пешком по шоссе в сторону Краматорска, где-то полчаса шли. Я отделался легче, чем танкист — он серьёзно погорел, кожа на нём висела просто лоскутами и у него было прострелено горло. Сам не понимаю, каким чудом он остался жив. Он еле дошёл, на нашем блокпосту у Краматорска ему оказали первую помощь и госпитализировали».
Почему Таран повёл бронегруппу на прорыв блокпоста, а не открыл по нему стрельбу с дальнего расстояния, чтобы потом уйти следом за отступающими колоннами? На этот вопрос Игорь Стрелков и Ярослав Аника отвечают по-разному.
Стрелков утверждает, что отдал приказ атаковать блокпост, но в ближний бой не ввязываться и уходить вслед за шестой замыкающей колонной. А то, что случилось с бронегруппой, называет человеческим фактором, имея в виду, что Таран по непонятной ему причине не выполнил приказ и повёл её на прорыв блокпоста.
Командир бронегруппы же утверждает, что Стрелков отдал приказ атаковать блокпост и он, Таран, выполнил этот приказ так, как его понял:
Решение идти на прорыв не было спонтанным решением, — говорит Ярослав Аника. — Я выполнял приказ атаковать блокпост и сделал это. Стрелков ставил эту задачу на общем совещании, потом ещё отдельно для меня уточнял. Он сказал не просто отстреляться, но атаковать блокпост противника и потом отходить, а как именно отходить, он не уточнял. Идти прямо напролом, на прорыв — Стрелков не говорил, но я понял эту задачу именно так. Это была задача привлечь к себе внимание, принять удар на себя и подавить блокпост противника, чтобы под огонь не попали колонны, выходящие из Славянска. При этом колонны двигались не менее трёх часов, и нам надо было хотя бы на часть этого времени отвлечь противника, навязав ему бой. То есть по-другому я эту задачу выполнить не мог. Если бы мы стреляли издалека, то отвлекающего манёвра бы не вышло, к тому же мы бы очень быстро истратили боезапас. Также мы были в невыгодном положении — блокпост находился на возвышении, слева и справа от него овраги. Чтобы добиться эффекта, нужно было подойти вплотную, нанести удар в лоб и раскатать там всё, что мы и попытались сделать. Экипажи наших бронемашин и пешие бойцы долго вели бой, нанесли ущерб противнику, и многие из них ценой своей жизни дали время на выход нашего гарнизона из Славянска».
Игорь Стрелков считает, что совершил ошибку, уйдя со второй колонной — штабом и артиллерией (для того, чтобы быстрее дойти до Краматорска и там восстановить управление войсками). По словам Стрелкова, если бы он выходил с последней колонной и контролировал работу бронегруппы, то не допустил бы её прорыва и уничтожения вместе с людьми, и весь выход из Славянска мог бы пройти практически без потерь.