Так погиб последний защитник славного города.
Так закончились восемьдесят пять дней обороны Славянска.
Заключение
1. ПОЧЕМУ БЫЛ ОСТАВЛЕН СЛАВЯНСК
Спустя несколько лет после описываемых в книге событий до сих пор не утихают горячие споры по поводу отступления из Славянска.
Настроения ополченцев в этот день очень точно передал Юрий Юрченко в статье91, написанной им через две недели после выхода гарнизона:
Мы оставляли Славянск ночью. Настроение у всех — у солдат, у командиров — было паршивей некуда. Мы так привыкли к мысли о том, что Славянск — это второй Сталинград, мы так готовы были биться за каждый дом, за каждый камень, что сама мысль о том, что можно, вдруг, так — ночью, без боя, без шума — оставить город с его верившими нам и в нас жителями… сама мысль об уходе казалась недопустимой, святотатственной…
Мы превратили город в крепость: весь город был „обёрнут“ несколькими слоями баррикад, выложенных из бетонных блоков, мешков с песком и автомобильных покрышек… Ещё сегодня утром на „Целинке“ — на одном из окраинных блокпостов — я видел, как бойцы основательно, с душой, укрепляли позиции, „зарывались“ в землю, наращивали стены заграждений. И люди, оставшиеся в городе, тоже видели всё это, и эта уверенность ополченцев в том, что город они не сдадут, их готовность остаться здесь, чтобы победить или умереть, — передалась и жителям. Она придавала им сил и веры в то, что все их лишения, страдания, всё их нынешнее существование — жизнь под постоянным обстрелом, гибель соседей, родственников, детей; ночи в тесных, тёмных, „выросших“ вдруг до статуса „бомбоубежищ“ подвалах, дни в очередях за гуманитарной помощью, за водой, информационный голод — всё это не напрасно. Мать 24 часа в сутки не выходит из кухни в солдатской столовой, готовя — часто, без света и электричества, при свечах — еду и тревожно прислушиваясь к канонаде, пытаясь определить, куда именно сейчас ложатся снаряды укров — в какой район города. Неужели опять удар принимает на себя многострадальная Семёновка, где на позициях находится её сын, ополченец? Это всё тоже не зря; мы были уверены в том, что мы всё выдержим, что мы выстоим…
Колонна — „камазы“, „мерседесы“, грузовые „газели“ и прочая разношёрстная техника, — ощерившаяся пулемётными и автоматными стволами, начала выезжать с выключенными фарами из ворот САТУ и двинулась по ночному городу. Я боялся поднять глаза на тёмные глазницы окон, утешая себя мыслью о том, что город спит, и вместе с тем понимая, что эта железная возня, этот тревожный гул моторов (и оттого, что этот рокот был по возможности приглушён, атмосфера тревоги и надвигающейся беды ещё больше окутывала ночной город) разбудил уже всех кого только можно в близлежащих домах, и люди смотрели из-за штор и занавесок, не веря своим глазам, как ополченцы скрытно покидают город.
Я думал о завтрашнем просыпающемся утром Славянске с пустыми казармами и с пустыми бойницами разбросанных по городу баррикад и ничего не мог понять. Точнее, не хотел понимать. Я понимал, что Первый прав. Головой понимал. Но сердце… Сердце не могло вместить в себя всю стратегическую мудрость этого плана. Лица женщин, детей и стариков Славянска, их глаза, полные недоумения и молчаливого упрёка, стоящие передо мной, мешали мне увидеть всю безошибочность этого замысла, перекрывали всю виртуозность этого манёвра.
О том, что стрелковская армия была готова умереть в битве за Славянск, знали все. При сложившемся на тот момент соотношении сил они, эти полторы тысячи спартанцев, были обречены на героическую гибель. И такой исход устраивал если не всех, то очень многих. И не только в Киеве… Но такой финал не устраивал командующего этой армией, который не имел права погубить здесь, в этом небольшом русском городке (уже обозначенном на картах киевских военачальников как большой пустырь), вверивших ему свои жизни ополченцев и этим практически решить судьбу битвы за Новороссию».
Юрий Юрченко также вспоминает:
Мы вышли практически без потерь. „Практически“ — это такая не очень хитрая уловка, означающая „почти“. То есть потери были. За выход стрелковской армии из Славянска без ощутимого урона заплатили своими жизнями два экипажа из бронегруппы славянского гарнизона. Они могли проследовать спокойно за всей колонной, не устраивая себе проблем, но в этом случае украинский блокпост, контролировавший этот участок дороги, конечно же, не смог бы не заметить растянувшуюся на выходе из Славянска колонну (в которой кроме самих ополченцев было и много членов их семей) и открыл бы по ней огонь. Бойцы приняли решение самостоятельно и атаковали блокпост. Завязался бой, внимание противника сосредоточилось на бронегруппе. Шум и грохот этого боя перекрыл неизбежный при таком количестве транспорта и военной техники гул движущихся машин, и в результате основная колонна вышла без потерь. Большая часть вызвавшей на себя удар бронегруппы погибла».