Сразу после занятия Славянска к городу вплотную подошли подразделения Нацгвардии, «Правого сектора» и ВСУ. Поэтому ближайшие пригороды Славянска, в том числе Семёновка, были заняты только в первой половине мая, когда украинцев удалось оттеснить подальше от города.
Красный Лиман — город в двадцати километрах к северо-востоку от Славянска — перешёл под полный контроль ополчения только 30 апреля, хотя попытка установить здесь народную власть была предпринята ещё 12 числа. В тот день ополченцы взяли под контроль здания милиции и прокуратуры, но позже, по договорённости с местными властями, здания освободили. Мэр Красного Лимана сообщил, что местная власть идёт навстречу народу, дабы избежать кровопролития. Были организованы совместные патрули ополчения с милицией для поддержания порядка на улицах города. Однако с началом активных действий в Славянске стало понятно, что для координации военных действий контроль над Красным Лиманом должен принадлежать русским, и 30 апреля ополченцы заняли ключевые административные здания города.
Игорь Стрелков бойцов из Славянска в Красный Лиман не направлял — там уже действовало местное ополчение, состоящее, правда, в основном из казаков. Формально они подчинялись Славянскому гарнизону, но координация была затруднительной. В начале июня традиционная казачья неуправляемость и их легкомысленное отношение к защите рубежей обороны приведёт к тому, что город будет захвачен украинцами.
Во второй половине апреля Крымская рота расширилась до батальона, который был разделён на несколько рот и отдельных мобильных подразделений. Первую (учебную) роту возглавил Балу, который также занял пост комиссара Славянска, ответственного за взаимодействие с гражданскими властями. Комендантскую роту возглавил Седой, а новобранцев встречал Чечен, который отсеивал непригодных к службе людей и распределял ополченцев в подразделения. Один из ближайших соратников Стрелкова (воевали вместе в Приднестровье) Евгений Скрипник, уроженец Шахтёрска с позывным Прапор, — стал заместителем командующего по вооружению, а в июне был отправлен командовать батальоном под Ямполем. Сергей Здрилюк с позывным Абвер стал заместителем командующего по контрразведывательной деятельности. Ромашка же возглавил первую ударную боевую группу, в которую вошли Медведь, Моторола, Кедр и другие бойцы.
Никакой мобилизации и принуждения местных жителей к военной службе в Славянске не было. Под ружьё люди вставали исключительно добровольно. На передовую могли принудительно отправлять только злостных нарушителей, но не воевать, а на тяжёлые физические работы: строить укрепления, копать окопы. Также никого из горожан не принуждали к оказанию материальной поддержки ополчению, но с самого начала множество жителей Славянска стремилось сделать свой вклад в оборону города. Никаких реквизиций и изъятий ценностей у населения не производилось. Если для возведения укреплений было необходимо использовать строительную технику (трактора, экскаваторы, плитовозы), то её получали по согласию владельцев, Стрелков лично выдавал им расписки в получении с обязательством вернуть после использования. Продукты питания, обмундирование и снаряжение, ГСМ — практически всё либо жертвовалось славянцами, либо приобреталось на средства, которые передавали люди из России.
Украинская пропаганда часто использует в отношении ополченцев (помимо известных эпитетов «сепаратисты», «террористы») термин «наёмники», подразумевая, что это нанятые российскими властями боевики. Помимо того, что это просто неправда, сам термин некорректен: военное наёмничество подразумевает подписанные контракты и оплату труда. Но прибывшие из России добровольцы и местные бойцы почти не получали никаких средств. Только единожды, в июне, командование сделало выплаты бойцам (хотя далеко не всем) в размере пятидесяти и ста долларов. При этом многие принципиально отказались брать деньги, мотивируя отказ тем, что они воюют исключительно за идею.
Конечно, в ополчении были не только идейные люди. Как уже говорилось выше, в ряды защитников Донбасса записывались и легкомысленные авантюристы, и криминальные элементы. При наборе бойцов в Славянске Стрелков сталкивался с теми же трудностями, что и в Крыму, причём трудности возникали не только с простыми людьми, а даже с бывшими военными.
Бойцы славянского гарнизона
Сначала пришло из Союза афганцев двадцать четыре человека, — рассказывает Стрелков. — Среди них шесть офицеров. Сказали, что готовы нести службу, но не на передовой, а на баррикадах рядом с домом. Я ответил: нет, спасибо, мне нужны те, кто будет служить, как в армии, а не кто хочет быть поближе к дому. Мне нужны люди, которые будут выполнять приказы. На следующий день в итоге пришло три человека, в том числе один офицер. Остальные решили, что им так воевать не очень удобно».