Из-за постоянных артобстрелов были повреждены высоковольтные линии возле Славянска, что оставило без электричества часть города и много населённых пунктов Славянского района. Возможность ремонта линий из-за стрельбы была сильно затруднена. Через несколько дней Славянск приблизился к гуманитарной катастрофе: в городе не было света, прекратилась подача воды, отсутствовало транспортное сообщение с другими населёнными пунктами, АЗС разрушены, а мобильная связь заработала с перебоями. Бо́льшая часть населения уже покинула Семёновку и другие пригороды. На начало июня в Славянске осталось сорок процентов населения — не больше пятидесяти тысяч людей, в том числе семь тысяч детей (до начала июля город покинуло ещё до двадцати тысяч человек).
О ситуации и нравах в городе в это время вспоминает военкор Дмитрий Стешин:
Когда мы приехали из Донецка в Славянск 1 июня, мне показалось, как я сформулировал тогда, что „цвет отключили в нашем телевизоре“. Людей в городе оказалось очень мало, и большинство оставшихся были, конечно, на стороне ополчения. Только на рынке, куда приехали за электропроводами, чтобы кинуть линию-времянку от генератора, нам что-то вслед прошипели, но очень и очень тихо. И когда я обернулся — прятали глаза. Еды в городе не было, работал единственный магазин „АТБ“ на Артёма. Там мы закупились „мивиной“, непрокисающими сливками, крекерами и чаем — ими и питались, готовили на газовой горелке.
В гостинице „Украина“ к тому времени осталось пять журналистов: Пегов, Фомичёв, Стенин, я и Коц. Но с нас всё равно драли по 600 гривен за номер. В гостинице был бассейн, в котором мы набирали воду для унитазов — это была большая удача. Единственная сотрудница гостиницы, администратор Лена, нас и ополченцев откровенно ненавидела. Ей просто не с чем было ещё сравнивать. Зимой 2015 года она дала подробное интервью журналисту „Шпигеля“ о нравах украинских военных, которые вывезли из гостиницы даже унитазы. И уж конечно не платили за номера.
Но в целом местные к нам относились очень хорошо — даже ругали, если мы были без броников: „Если бы не вы, журналисты, нас бы уже с землёй тут сровняли“. Помню, как читал лекцию „О международном положении“ целой толпе горожан — у них был информационный голод».
7 июня Игорь Стрелков писал:
Я прогнозирую, что не только район Славянска, который сейчас служит щитом для Луганской и Донецкой областей, но и вся территория Донецкой и Луганской области превратится в поле боя. Явно никто не остановит военную операцию. Всё это пойдёт дальше. Перенесётся на Донецк, на Горловку, на Макеевку, на Луганск, на все остальные города и районы региона».
Стрелков оказался прав. Партизанские отряды ополченцев, пусть идейных и сильно мотивированных, не могли без внешней помощи эффективно воевать с пусть и немотивированной, но всё-таки регулярной украинской армией. Своевременная поддержка РФ помогла бы избежать глубокого проникновения противника по всему периметру ЛДНР и предотвратить огромное количество жертв.
5. БОЙ У СТЕЛЫ
7 июня ополченцы из Краматорска снова отличились. В этот день утром русские силами взвода с помощью двух ИМР-2 и при поддержке снайпера атаковали украинский блокпост у стелы «Славянск», нанеся противнику на этом участке огромный ущерб.
Речь идёт об усиленном блокпосте № 5 («Стела») между Славянском и Краматорском, где располагалась рота десантников из 25-й аэромобильной бригады и около роты «Беркута» (офицерский состав) из Ивано-Франковской области. Они стояли на блокпосту и в лесопосадке — всего до ста пятидесяти человек. У них было три БМД, одна БМП, расчёт ДШК и ПТРК.
Стела «Славянск», в районе которой располагался блокпост противника, атакованный 7 июня
И десантники, и беркутовцы не были воинственно настроены и до 7 июня с ополчением в бой не вступали. В апреле и мае с ними неоднократно вели переговоры бойцы из Дружковки. Ополченец с позывным Кот так передаёт мотивацию стоявших на блокпосту бойцов, которую они озвучивали во время переговоров: