Высокий уровень теоретической и ядерной физики отразили три доклада ведущих советских теоретиков Я. И. Френкеля (ЛФТИ), В. А. Фока (ГОИ) и И. Е. Тамма (ФИАН и МГУ). В них, как и в выступлениях И. В. Курчатова, А. И. Лейпунского и др. было рассказано о новевших результатах физики самого переднего края, вошедших в «золотой фонд» советской науки, например о развитом Фоком методе приближённого решения уравнения Шрёдингера для системы многих тел (метод Хартри — Фока) и его же работах во квантовой электродинамике, о работах по капельной модели ядра Френкеля, об открытия Курчатовым в его сотрудниками явления ядерной изомерии, об обменном полевом механизме ядерных сил Тамма и др.
б) Дискуссия об основных способах воздействия физики на технику. Все были согласны с «крылатой» формулой Иоффе: «Физика как научная база социалистической техники» [5, с. 847]. Были разные подходы к способам реализации этой формулы. Особенно отчётливо выявилась полярность подхода А. Ф. Иоффе (и связанных с ним ЛФТИ и всей его научной школы) с подходом Д. С. Рождественского (а также его школы и ГОИ). Позиция Иоффе сводилась к нескольким простым положениям:
«Физик в основном — консультант техники, а не её руководитель» [5, с. 862]; «Физика есть техника будущего» [4, с. 80].
Это означало, что физик не должен подменять инженера, что только достаточно высокий уровень фундаментальной физики — залог технической эффективности физики.
Позиция Рождественского, опиравшегося на опыт ГОИ, была ещё проще и заключалась в том, что «наука должна стоять во главе промышленности и непрерывно направлять её движение вперёд» (или, в лозунговом духе тех лет: «Физика — руководительница техники») [4, с. 61]. Полемизируя с Иоффе, он иронически говорил на сессии:
«Вы отводите науке более величественную роль — благодетеля издали и полную самостоятельность» [4, с. 63].
И продолжал:
«Ваш институт почти свободен от ответственности за какое бы то ни было применение физики и занимается абстрактными задачами… Наиболее легко вести науку абстрактно, но при этом… требование социалистической идеи… остаётся невыполненным» [4, с. 61—62].
Концепция Иоффе в условиях повышения требований к технической отдаче физики была более уязвимой и подверглась в целом значительно более резкой критике, порою и со стороны его учеников и коллег, настроенных по отношению к нему вполне дружественно. Но при этом не следует забывать, что она была нацелена на автономию физической науки, на развитие фундаментальных исследований, на борьбу с утилитаризацией и технизацией физики.
Обе модели, оба типа связи физики и техники имели право на существование и впоследствии получили в стране распространение — большие специализированные институты, в которых какая-то область физики, имеющая важные приложения, проходила путь от фундаментальных исследований до конструкции и промышленных технологий (ГОИ), и институты, близкие к богатым академическим центрам, делающие упор на перспективные направления фундаментальных исследований, естественно приводящие к важным прикладным разработкам (ЛФТИ, ФИАН). Предлагались и другие, промежуточные варианты взаимосвязи физики и техники.
Критике подвергалась не только позиция Иоффе, но и подход Рождественского, страдавший организационной гигантоманией и чреватый чрезмерной централизацией (исключавшей конкуренцию) и технизацией физики. Вместе с тем, несмотря на критику Иоффе и заранее запланированную акцию против него, руководство Наркомтяжпрома (НКТП), к которому относились ЛФТИ (и другие физико-технические институты) и ГОИ, поддерживало развитие фундаментальных исследований, весьма далеких от приложений. Начальник Научно-исследовательского сектора НКТП А. А. Арманд в своем выступлении на сессии говорил:
«Мы считаем и даже настаиваем на том, чтобы работы и в области теоретической физики, и в области атомного ядра велись в наших институтах. Мы считаем, что квалифицированная помощь промышленности физикой может быть оказана только тогда, когда физика будет на высоком уровне» [4, с. 131—132].
Эта точка зрения была близка к иоффовcкой, и эта поддержка Иоффе и ФТИ со стороны НКТП была весьма важна.
в) Критика, самокритика и политическая риторика. В выступлениях большинства участников преобладал критический настрой. Выступавшие в прениях порой весьма резко критиковали и руководство институтов, и своих лидеров. В сущности, это была самокритика физического сообщества, хотя отчётные доклады лидеров, скорее, были посвящены достижениям институтов. Иоффе критиковали не только приверженцы точки зрения Рождественского или его оппоненты (такие, как специально приглашенные Квиттнер и Гольдман), но и его ученики, выходцы из физтеховской системы, или московские физики, давно знавшие и высоко ценившие его (А. И. Лейпунский. А. Ф. Вальтер, Б. Н. Финкельштейн, Л. Д. Ландау, И. Е. Тамм и др.). Одни отмечали дух «хвастовства» и саморекламы, появившиеся в школе Иоффе; другие отмечали (не без основания) некоторые научные просчёты Иоффе, связанные с идеей тонкослойной изоляции и «задачами социалистической техники, вытекающими из современной физики» [4, с. 89—90]; третьи считали необходимым резкое повышение качества преподавания физики в университетах и втузах.