Рассказчик согласно кивнул и продолжил:
— Местная достопримечательность — часовня святого Михаила! — он отложил карандаш и ткнул пальцем на значок часовни с названием.
— Севернее расположена местная клиника…
Несколько минут спустя все покинули комнату, а пилот, который участвовал в этом инструктаже-собрании, поспешил к своему самолёту. Рассказчик и по совместительству — майор второго авиационного полка ВВС США, Итан Хант, в последний раз с тоской посмотрел на карту города.
'Вот уж не думал, что мне придется запустить ядерную ракету в свой дом…'
Мужчина мысленно поблагодарил своих родителей, живших в Сиэтле за настойчивое приглашение своей жены и детей к себе в гости… Как ему объяснили на брифинге — в городе вот уже несколько дней свирепствует чума с высоким уровнем заразности. Жители близлежащих городков были эвакуированы сутки назад. Но вот сам Раккун… Его было уже не спасти.
И что бесило Итана — так это то, что никто, несмотря на его высокий чин, не мог дать ему информацию о том, что же конкретно происходило в городе. Майор Хант пытался связаться со своим старым знакомым ещё по учебке — Брэдом Викерсом, но, увы, безрезультатно.
Пилот прикрыл глаза и решительно направился к самолёту — такая операция не терпит каких-либо задержек.
Хотя, задавая сам себе вопрос, смог бы он так же хладнокровно приступить к выполнению такого задания, будь его семья в городе, Хант отвечал себе — нет, не смог бы.
Благо, сейчас в городе из по-настоящему близких ему людей не было никого.
Что ж, следует тщательно проконтролировать доставку ядерной ракеты и установку вооружения на самолёт. Всё, на что мог надеяться военный — причины такого решения в Вашингтоне действительно весомые, и президент с министром обороны думали в момент принятия такого решения головой.
В конце концов, надежда на непогрешимость собственного командования — всё, что было в данный момент у Итана.
Чертовски мало.
***Раккун-сити, Джилл Валентайн и Немедан***
− Кто ты, Немедан?
Блять… Как же этот обмудок не вовремя сорвал с меня маску.
Переведя взгляд на Джилл, я постарался всем своим взглядом выразить усталость и тяжесть — да и играть не приходилось, я действительно был отъёбан в ноль — если не физически, то морально уж точно.
− ТОТ, КО'У С'ЕЗЛО 'ЕНЬШЕ 'РОЧИХ, ДЖИЛЛ.
− Как это, − Валентайн прищурилась, не думая ослаблять хват оружия. — Понимать?
− ДЖИЛЛ, Я 'РОШУ… ДА'АЙ ХОТ…
− Нет, Немедан, − она прорвала меня и качнула головой, казалось, сожалея и коря себя за то, что ей приходиться делать и говорить. — Мне нужны ответы…
Взгляд её опустился на тело Тирана подо мной, выражая все те мысли, которые наверняка были у неё сейчас в голове:
− Прямо сейчас.
Что ж… Я могу понять её. Вряд ли бы мне хватило столько самообладания, вот так разговаривать с тем, чему или кому ты противостоишь. Уверен, она уже догадалась, что я — проект корпорации, да и не оставляет моё лицо простора для фантазии. Сейчас будет 'пан или пропал'. Говорить, что я из другой вселенной или иного мира — полный бред, после которого мы в лучшем случае разойдёмся, а в худшем — сцепимся. У неё нервы как стальные канаты, но боюсь, что запас их прочности уже подходит к концу — и я постараюсь не испытывать на себе границы её самообладания. Благо, я успел хотя бы немного подготовить эту импровизацию — хотя бы отчасти. Что же, поехали.
− НЕ'ЕЗИДА ТИ'-Т.
− Что? — непонимающе моргнула девушка.
− НЕ'ЕЗИДА ТИ'-Т, − повторил я. — ТАК НАЗЫ'АЛОСЬ ЭТО ТЕЛО. Я − 'РОЕКТ ИЗ'ЕСТНОЙ НА' ОБОИ' КОР'ОРАЦИИ. 'ИОЛОГИЧЕСКОЕ ОРУЖИЕ. 'АРАЗИТ, 'ЫРАЩЕННЫЙ ДЛЯ ТОГО, ЧТО 'Ы ТАКОЕ ЖЕ ТЕЛО, − пару раз постучал пальцам о бездыханное тело Тирана. — СТАЛО 'ОЛЕЕ 'РИ'ЛЕКАТЕЛЬНЫ' ДЛЯ 'ОКУ'АТЕЛЕЙ.
В её глазах я увидел намёк на жалость… Но то был лишь намёк — в отличие от смотрящего на меня, как глаз деда, когда его отпевали, дула дробовика.
− И что было дальше?
− ДАЛЬШЕ − 'ОЛЬШЕ. КОГДА 'ЕНЯ СОЗДА'АЛИ Я… − выдержать небольшую паузу не помешает. − 'НОГОЕ УЗНАЛ. СА'ОЕ ГЛА'НОЕ — ЗАЧЕ' 'ЕНЯ СОЗДАЛИ. КАК СРАЖАТЬСЯ. НО УЧЁНЫЕ НЕ УЧЛИ ОДНОГО…
Джилл в шоке смотрела на меня и даже начала опускать ствол. Отлично, нужно дожимать — пока всё получается. Но и правду нужно сказать — тогда эта, неприятная мне многослойная ложь, станет ещё более правдоподобна. Мерзко, но своя жизнь куда дороже правды.