– Поделитесь вашими догадками, гражданка задержанная, – продолжил он.
– Только после вас.
– В каком веке ты живешь, чтобы по картам ловить преступников? Давай сделаем всё по правилам.
– Хорошо, и каковы же это правила?
– Не переворачивай мои слова!
– Какие же установленные процедуры помогают поймать преступника? Ты сам знаешь, что обычно чувствует семья погибшей?
– Знаю я, знаю!
Я понимала, что ничего он не знает. Когда-то мы с ним были одной семьей. Но Сохи была сестрой мне, а не ему. Если б он действительно считал ее своей семьей, то и действовал бы по-другому.
– Послушай, почему бы просто не поверить картам? Допустим, это суеверие, и что? Если ты так сможешь поймать преступника, какая разница, научный это метод или нет? – не сдавалась я. Не могла и не хотела сдаваться. С тех пор как пропала Сохи, я перестала верить полиции. – А ты не считаешь, что идея о том, что полиция стоит на страже безопасности граждан, это суеверие? Самое что ни на есть суеверие.
Юхан в изумлении поднял брови и на секунду потерял дар речи. Еще бы, деятельность полицейских сравнили с суевериями…
– Это благородная миссия, и мы в нее верим. Но мы не ловим преступников одной верой. Преступления происходят каждый день, – сказал он и резко встал.
– Что за бред ты несешь…
– Слушай, давай закончим этот разговор? Довольно глупо было с моей стороны начинать слушать всю эту чушь, – бросил мне Юхан.
Он уже не мог совладать с гневом, его лицо побагровело. Но я была спокойна. Даже не повысила голос.
– Сохи… умерла.
По документам это было правдой.
– Что?
Юхан бессильно опустился на стул. До нашей свадьбы он с ней хорошо ладил, а потом стал ее родственником, на которого всегда можно было положиться.
– Когда? Когда это случилось? Несчастный случай? Она болела? – Голос только что распекавшего меня Юхана дрожал.
– Точнее, это была не Сохи, а женщина, которая жила с ее паспортом. Она зарегистрировала свои отпечатки пальцев под ее номером и получила документы. А если б никто не опознал ее?.. Нужно докопаться до сути. Как с Сохи. Поэтому похороны проводить нельзя, а тело все еще в морге.
– Давай наведем справки об этой женщине по номеру паспорта.
– Я уже пробовала. Она так хорошо скрыла все данные, что я ничего не смогла найти. Может быть, у нее и не корейское гражданство.
На какое-то время наступило молчание. Не надо было, но я все-таки произнесла это:
– Если б ты тогда записал номер ее телефона, всего этого не произошло бы.
Я понимала, что задела его за живое.
После похорон мамы сбежавшая из дома Сохи позвонила моему мужу. Почему не мне, а ему?.. Так вышло, что он пропустил тот звонок. Я предложила сделать запрос оператору мобильной связи, но Юхан сказал, что раз это не уголовное дело, то по закону о персональных данных компания не сможет помочь нам. Я просила старших коллег по службе, но без толку. Мой отец попал за решетку как убийца, и все косо смотрели на меня. Шли дни, я все больше волновалась, а муж не знал, что творится у меня на душе, лишь спокойно отвечал: «Давай подождем, она еще позвонит».
Но Сохи не звонила. Я злилась и на мужа, и на полицию. Старшая сестра не может провести нормальное расследование… Мотив работать исчез. Может ли защищать граждан тот, кто не смог защитить собственную семью? Исчезло и доверие к мужу. Он стал мне чужим. Я пыталась сдержаться, но все равно спросила: «Как бы ты поступил, будь это твоя сестра?» Получается, что именно из-за этого звонка мы развелись…
– Я знаю, каково это – быть семьей погибшей. Это очень больно и сложно. Ты знаешь, каково это, если верил следователям и ждал помощи от полиции, а они приняли за убийцу не того человека или вообще не рассматривали дело как преступление?
Я смотрела на Юхана, не отводя взгляд. Как обычно, его это не смущало, он так же в упор смотрел на меня. У нас обоих был непростой характер – ничего не изменилось.
Тишину нарушил звонок его телефона.
– Да, я в комнате для допросов.
Лицо Юхана стало суровым. В тот же момент он жестом показал, что выйдет. И это даже к лучшему – не было желания подслушивать его разговор. Я тасовала карты, и вдруг один из арканов выпал на стол.
Император с седой бородой в красной мантии и доспехах сидел на троне из камня и смотрел на меня в упор. Собирается ли он превратить пустошь позади него в плодородную землю, или плодородную землю обратить в пустошь, никто не знает.