Глаза Тимони вмиг округлились до размеров пятиалтынного, сграбастав кружку с вожделенным напитком, он моментально растворился в кабацком чаде. Наум толкнул локтем товарища:
— О чём задумался, добрый молодец?
— Да вот думаю: диплом получу завтра-послезавтра, монатки в зубы и… Дальше-то куда? По распределению? Определят в какой-нибудь Верхнепупинск за Уралом — и прощай все мечты…
— О как, — Наум глотнул, смакуя, очередной глоток пенного. — А чего ты ждал, брат? Что тебя Москва с распростёртыми встретит? Здесь и своих инженеро́в хватает. Небось, предупреждали при поступлении-то?
— А то, — боднул упрямой головой Андрей. — Но всё же верилось в лучшее, так сказать, все эти пять лет. Да и последний курс голову так промыл…
— От чего? — засмеялся приятель. — От того, что накопил за предыдущие четыре? Да уж, погуливанил ты этой зимушкой, слухи аж в Яму докатывались.
— Ну и что? — вскинулся Андрей, упрямо мотнув русыми вихрами. — Диплом-то всё равно почти с отличием!
За спором оба не заметили, как давешний незнакомец прихватил свою кружку и перебрался за их столик. Взгромоздив пиво и газетку с остатками воблы чуть в сторонке, он с интересом прислушивался к разговору приятелей. В какой-то момент Наум бросил взгляд по сторонам и заметил его.
— Эй, товарищ, мы вас за свой столик не приглашали, — сварливо бросил он. Незнакомец широко улыбнулся:
— Так это… Здесь же не написано, что место, мол, забронировано… Вот я и того…
Андрей дёрнул уже собравшегося было поскандалить Наума за рукав:
— Да ладно тебе, Наум, товарищ прав: в пивной и бане все равны…
— Вот-вот, — сразу повеселел незнакомец, — именно так! Могу пивком угостить, к примеру, да и познакомимся заодно.
— Пивко — это хорошо, — сменил гнев на милость художник. — Кто ж здесь от халявы-то окажется!
— Так вот накось, возьми пару червонцев, принеси пива на всех, да и раков у старика Феофана попроси. Слышал, он для своих придержал в подсобке пару вёдер. Пусть раскулачивается.
— Так он меня и послушает, — криво усмехнулся Наум. Раков он обожал, но вот общаться по этому поводу с Феофаном, которого все Столешники почитали за крутой характер и богатые кулаки, он не горел особым желанием.
— А ты скажи: Кот, дескать, просит нижайше… Уверен, не откажет, — просто сказал незнакомец. — Или-иди, мил человек, а то скоро закроют, и останемся мы и без пивка, и без раков…
Наум, постоянно оглядываясь, отправился к прилавку, на встречу с грозным Феофаном, а незнакомец придвинулся к недавнему студенту поближе, поднял кружку:
— Доброго вечерка, так сказать…
Андрей сумрачно посмотрел на него.
— Я не пью с незнакомыми мне людьми в общественном месте.
— О как! — рассмеялся новоиспечённый сосед по столику. — Так давай познакомимся… Котов моя фамилия, распространённая, конечно, но я вот такой один, молодой и красивый. Можешь Котом называть, меня так весь Арбат и Замоскворечье кличут.
Андрей усмехнулся:
— Бывалый, значит… Из блатных?
Незнакомец пожал плечами:
— Смотря что блатом называть… В какой-то мере.
Андрей пожал плечами.
— Сложно тут как-то всё у вас… Со мной проще: Андрей…
— Фоменко, Андрей Григорьевич, двадцати двух лет от роду, рабоче-крестьянского происхождения, выходец из Челябинской губернии, выпускник Московского механического, — заметив изумлённый взгляд будущего физика, пожал плечами. — Я что-то напутал?
— Напротив, и это — настораживает, — буркнул Андрей. — И дальше удивлять будете или сразу разбежимся?
— Зачем разбегаться, если я тут именно по твою душу? — Кот пригубил пивка и весело взглянул на нового знакомого. — Да не округляй ты глаза, чай, не чёртик я из табакерки! Пойдём-ка лучше на свежий воздух, прогуляемся, да и поговорим заодно. Как ты понимаешь, твоё происхождение — далеко не всё, что мне про тебя известно. Могу поведать и про мать твою, урождённую дворянку, которая, чтобы отвести от родителей немилость властей, замуж вышла за рабочего-металлурга, работала в школе, физику преподавала, откуда и у тебя появилась тяга к наукам. Батя твой, Григорий Кузьмич, остался на войне, лёг под Ржевом в звании старшего сержанта, орденоносец и герой. Как и дядька, действительно оставшийся под Севастополем. И братья его, до Берлина почти дошедшие. И про три твоих побега на фронт я знаю, и про успехи в англицком развлечении, у нас боксом именуемом… Ну-ну! — предостерегающе поднял он руку, заметив, как Андрей сунул руку в карман. — Свинчатку-то не тереби. Во-первых, потому, что я к тебе сугубо по делу. И моя информированность кое в чём должна тебя насторожить, с одной стороны, а с другой — заставить задуматься, откуда в советской стране может получиться столь информированный товарищ. Вот ежели я, скажем так, вражеский шпиён, так тут ты прав, без свинчатки просто никуда… А ежели совсем наоборот, товарищ будущий физик-инженер?