Наконец, отыскав нужное здание, Нобуо замер у входа и недоверчиво покачал головой. В реальности заведение оказалось совсем не таким, как он себе представлял.
– Не подскажете, здесь находится ресторанчик господина Камогавы? – окликнул он проходившего мимо молодого монаха.
– Насчет ресторанчика не знаю, но господин Камогава и правда проживает в этом доме, – сдержанно произнес тот в ответ.
– Спасибо! – Поблагодарив монаха, Нобуо решительно потянул в сторону раздвижную дверь. – Добрый день!
– Добро пожаловать! Мы вас ждали.
Вышедший ему навстречу улыбающийся мужчина с белой шапочкой в руках был, без сомнения, Нагарэ Камогавой.
– Рад встрече! – Нобуо поклонился и переступил порог.
– Вы, наверное, ожидали чего угодно, но не этого, – заметил Нагарэ, окидывая взглядом обеденный зал. Он будто почувствовал сомнение гостя.
– Да. Признаться, я немного удивлен, – кивнул Нобуо и тут же пожалел о своей откровенности.
Лакированные изделия его работы язык бы не повернулся назвать дешевыми. Но те из них, что Нагарэ до сих пор приобретал у него для ресторанчика, относились к категории наиболее дорогих.
– Добро пожаловать! Меня зовут Коиси. – Коиси Камогава поклонилась Нобуо.
– Вы Коиси? Я много слышал о вас от вашего отца. Вы еще красивее, чем я себе представлял, – повернулся к ней Нобуо. Глаза у него засверкали.
– Ох, да вы ей льстите, – усмехнулся Нагарэ.
– И правда. Какая уж из меня красавица, – покраснела его дочь.
Нобуо никогда не отличался мастерством в искусстве делать комплименты. Сказал он ту фразу от чистого сердца – все из-за того, что Коиси показалась ему невероятно похожей на его собственную дочь. И дело было не во внешности. Скорее, Коиси ужасно напоминала его Ёко мимикой и жестами.
– Вы едите все или есть продукты, которые вы не употребляете в пищу? – поинтересовался Нагарэ у Нобуо. Тот все продолжал разглядывать Коиси.
– Не переношу сырую рыбу. Хоть и вырос у моря. Особенно сасими…[39] Все остальное ем. – Нобуо опять почувствовал укол сожаления. Почему он так откровенен с ними?
Он часто просил не приносить сасими, когда понимал, что сейчас подадут что-нибудь из японской кухни. Интересно, насколько сложно собрать сет из японских блюд, если не включать туда сырую рыбу? Кому, как не ему, вот уже полвека занимавшемуся изготовлением традиционной посуды, было это знать?
– Может, это прозвучит невежливо, но, думаю, виной всему возраст. Со временем вкусы меняются. У меня, по правде говоря, то же самое. Когда в каком-нибудь рёкане[40] на берегу моря приносят ассорти из морепродуктов в деревянном кораблике, я наедаюсь до отвала. Но так было далеко не всегда, – пришел на помощь гостю хозяин ресторанчика.
– И у вас такое было, господин Камогава? Да, полностью согласен. В молодости я ровно дышал к сырой рыбе, но с годами она совсем мне разонравилась. Даже маринованную скумбрию не могу есть, – слегка улыбнулся Нобуо.
– Что ж, садитесь, пожалуйста! – Коиси указала ему на алюминиевый стул с красным сиденьем.
– Придется немного подождать, но скоро все будет готово, – пообещал Нагарэ. Водрузив свою белую шапочку обратно на голову, он скрылся на кухне.
– Хотите чего-нибудь выпить? – предложила Коиси, ставя поднос перед мужчиной.
– Ничего, если я выпью своего? – вдруг спросил тот, поднимая на нее взгляд.
– Как вам будет угодно. С чем вы к нам пришли? – Коиси с интересом посмотрела на него.
– Саке из моих запасов. Я подумал, что оно подойдет под блюда вашего отца. – С этими словами он вытащил из сумки бутылку саке объемом в четыре го[41].
– «Горин». Произведено в Исикаве, – прочитала этикетку Коиси.
– Его делают из риса сорта «Исикавамон» на закваске из Канадзавы. Я уверен, оно отлично пойдет с тем, что приготовит господин Камогава!
– Вы уж, пожалуйста, и его самого угостите. Принести вам фарфоровую бутылочку для подачи?
– Не нужно, я сам справлюсь. Понадобятся разве что кружки или чашечки для саке.
– Я принесу несколько на выбор. – С этими словами Коиси ушла на кухню.
Нобуо еще раз огляделся вокруг.
«Разыскиваем еду». Одна скромная строчка объявления в «Деликатесах Сюндзю» идеально подходила еще более скромной обстановке заведения. Даже в том месте, где Нобуо вырос, у станции можно было найти с десяток подобных ресторанчиков. И все же заведение семьи Камогава выбивалось из этого ряда. Изделия его работы настолько не подходили этому местечку, что он невольно взгрустнул. Этот лаковый поднос перед ним, несомненно, его рук дело. Вот только под ним – столешница, обклеенная дешевой деколой[42].
39
40