Рохи острым взглядом сосканировала обстановку на кухне и ровным голосом сказала:
– Еды.
– Г-г-готовлю.
– М-м-м, ладно тогда, – промычала девчонка и закрыла дверь.
Некоторое время Мёнчжун стоял совсем растерянный, но потом заставил себя собраться. В конце концов, отец он ей или нет? Как можно в таком тоне со взрослыми разговаривать?
– Эй! – Его крик наложился на стук распахнутой двери.
– Чё? – Девчонка смотрела в упор.
«Сейчас я ей покажу, как старших уважать!» Мёнчжун покрепче ухватил лопатку для блинов и напористо сказал:
– На сытый желудок оно всяко веселее, да?
– Само собой, чё спрашивать? – Недовольно покачав головой, Рохи закрыла дверь.
Иногда кажется, что ты видишь перед собой что-то вполне понятное, но на самом деле это абсолютно иная, непостижимая сущность. Ну это как если старику, который все время пользовался только кнопочным телефоном, дать смартфон. Или, допустим, ты думаешь, что подобрал щеночка, а через пару лет у него вырастают большие уши, большие глаза и очень острые зубы, и оказывается, что ты привел домой волчару. Вот и Рохи примерно так же взирала на накрытый стол. Ну ладно вода из-под крана, ну ладно тарелка вся в сколах, ну ладно кружка непонятного цвета – то ли желтая и грязная, то ли желтая от грязи… Но этот белый сгусток, похожий на моп от швабры, – это, вообще, что такое и как называется? Рохи, словно не веря своим глазам, некоторое время смотрела на непонятное месиво, которое по какому-то недоразумению почему-то попало в разряд «еды», потом подняла взгляд на кулинара. Тот в смущении поскреб затылок:
– Знаешь, бывают такие белые блинчики…
– Не знаю и знать не хочу, – не моргнув глазом ответила Рохи.
– Мука-сахар, добавляем-жарим. На вид, конечно, может, и не очень…
Мёнчжун мог не утруждать себя неуклюжими оправданиями – Рохи рывком поднялась с места. Ее взгляд был прикован к раковине, а точнее, к пакету из-под муки, который там валялся. Брезгливо, двумя пальцами она взяла упаковку и, стараясь не запачкаться, осмотрела со всех сторон. А потом, как громом пораженная, сунула пакет Мёнчжуну.
– Срок хранения – до девятого июня семнадцатого года. Уже больше чем на два года просрочена. Читать не умеешь?
Мёнчжун вздрогнул.
– Или забыл, какой сейчас год, какой месяц? Или правда неграмотный? Календарь же вот висит!
Девчонка мотнула подбородком в сторону стены: там действительно висел календарь, который ему дали в магазине сельхозудобрений. Мёнчжун сконфуженно схватил пакет из-под муки и спрятал за спину.
– М-м-мука ж не портится…
Рохи вдруг наморщила лоб и прямо как стояла – чесалка в одной руке, тарелка в другой – выбежала из кухни во двор, оттолкнув хозяина. Мёнчжун, спотыкаясь, бросился за ней. Во дворе девочка заозиралась, словно искала что-то. Мужчину охватила паника, в голове беспорядочно заметались тревожные мысли: «А что, если к ней возвращается память и сейчас она вспомнит, что я – не ее отец и что в этом доме она никогда раньше не была?»
– Ч-ч-что ищешь?
– Собака где?
– Собака? Какая еще собака?
К концу фразы голос Мёнчжуна задрожал. У них что, дома собака была? Он про это не слышал. Хотя откуда ему знать? Он же сбил девчонку на подъезде к дому и внутрь не заглядывал. Если у них действительно была собака, то, выходит, похищенная постепенно приходит в себя и, возможно, начинает подозревать, что здесь что-то не так…
Рохи стремительно повернулась к Мёнчжуну.
– Сказал, что подаришь собаку, и где она?
Мёнчжун захлопал глазами – как старый подгружающийся компьютер, он переваривал услышанную информацию. Но задержаться в моменте не получилось – ему что-то вонзилось в живот, причем довольно глубоко. Он закряхтел, перевел дух и посмотрел вниз: Рохи глубоко всадила ему в живот тарелку с белой субстанцией, и Мёнчжун в замешательстве эту тарелку покорно взял. У него возникло что-то вроде дежавю: примерно так его, зеленого салагу, гоняли «дедушки» в армии. Рохи властно сказала:
– Переделать.
Пока она не отвернулась, Мёнчжун пролепетал:
– На вид оно, может, и не очень, но все же…
Похоже, его вялые возражения стали действовать Рохи на нервы, и конец чесалки тут же нацелился ему в шею.
– Только попробуй еще раз мне такие помои сунуть!
Мёнчжун судорожно сглотнул слюну и слабо кивнул. Выражение лица у девчонки немного смягчилось: она убрала палку, развернулась и пошла в спальню. Мёнчжун погрозил ей вслед кулаком: это был самый смелый отпор, на который он решился.
– Кстати… – Рохи обернулась и внимательно осмотрела дом вместе с хозяином. – Я точно здесь жила?