«И я мысленно цепляюсь за твои письма. Живу в созданной тобой мечте».
— Хотя это не совсем покушения на мою жизнь. В любом случае, это неприятно, потому что я был без него полтора года.
— Почему ты тогда не убежал? — быстро спрашивает Кария, вопрос вырывается у нее с губ сам собой. — Почему ты оставался там и ждал его?
В ее словах слышится укор. Это пробирает меня до глубины души.
Я скольжу руками по ее лицу, вниз по горлу и застегнутому на нем ремешку. Затем обхватываю ладонями груди Карии, касаясь большими пальцами ее плоти.
Кария дергается вперед, лязгнув пряжками, но никуда не может деться. Она ничего не может сделать, чтобы мне помешать.
— Я несколько раз пытался сбежать, но Штейн посылал за мной своих самых верных охранников из «Хаунт Мурен». Через некоторое время я понял, что боль, которую мне приходится испытывать после каждого неудачного побега, не стоит очередных попыток. Ну, разве это не чудно? — Я заглядываю ей в глаза, нежно сжимая ее плоть. — Пока тебя трахал Космо, меня избивал Штейн? Странно, не правда ли?
— Можешь прикасаться ко мне, как захочешь, — низким шипящим голосом произносит она. — Но ты ответишь на все мои вопросы.
Я улыбаюсь.
— О, серьезно?
Я провожу большими пальцами по ее твердым соскам, затем ударяю по ним, и мне в награду она снова содрогается, звякнув пряжками.
— А что, если я не отвечу, а? Что ты тогда будешь делать, Кария?
— Когда это началось? — спрашивает она, игнорируя меня. Удивительно, как она расставляет акценты. Я сделал то же самое. — Вероучения твоего… Штейна?
Мне хочется помучить ее молчанием, но опять же, несмотря на то, что Кария пристегнута к креслу, все так, будто пристегнут как раз я. Может, я долгие годы жаждал извергнуть из себя все эти вещи и подсознательно хотел рассказать это именно ей.
— Это было всегда, но незадолго до смерти моей матери стало еще хуже.
Я с трудом сглатываю и провожу пальцами по ее груди, чувствуя, как учащенно бьется ее пульс.
— Он постоянно встречался с какими-то фанатиками; отчасти из-за своей работы, отчасти потому, что… интриги были его хобби. Штейн всегда был беззастенчиво увлечен серийными убийцами. Потом это переросло в нечто большее. В религию, по его глубокому убеждению, открытую лишь избранным. Он действительно думает, что мне несказанно повезло быть его сыном. Что когда я умру — а он меня убьет — я заслужу особое место на небесах, потому он мой бог.
— Он тебя не убьет, — с яростью произносит Кария.
У меня нет сил слушать чепуху.
Я убираю от нее руки и, отступив назад, тянусь за табуретом. Я хватаюсь за мягкое кожаное сиденье, подтягиваю его поближе и, снова сев на него, на мгновение опускаю голову и закрываю глаза.
Я думаю о том, как к ней прикасался Космо.
И Вон.
О том, как она откидывала голову и со стоном произносила их имена.
Как я представлял, что это все для меня. Из своего укрытия или позже, в «Хаунт Мурен», просматривая записи с видеокамер, которыми Штейн напичкал все дома на Ричуэл Драйв. Иногда я думаю, что он сделал это специально, чтобы меня помучить, зная, что я прокрадусь в его комнату наблюдения и буду смотреть, как Кария трясет сиськами, раздвигает ноги и запрокидывает голову, когда в нее с силой входит Вон или Космо.
Я резко открываю глаза и снова тянусь к ее бедру; несмотря на дрожь в пальцах, стараюсь сохранять легкость прикосновения.
Я похлопываю ее по внутренней стороне ноги.
— Давай попробуем еще раз. Ты сказала, что я могу прикасаться к тебе, как захочу. Я продолжу отвечать на твои вопросы, но раздвинь для меня ноги, Кария.
Она не двигается.
Я поднимаю на нее свой пристальный взгляд.
Кария смотрит на меня, ее глаза блестят от чего-то, что вполне может быть слезами.
— Саллен. — Мое имя срывается с ее губ, словно скрежет.
К моему горлу подступает комок. Я чувствую жар и зуд, но только сильнее вдавливаю кончики пальцев в плоть ее бедра.
— Раздвинь их.
Она слегка качает головой, и я чувствую в темноте движение.
— Мне так жаль, что ты…
Затем я с силой хватаю ее, и от моего прикосновения Кария вздрагивает и дергается.
— Не бери в голову, — тихо говорю я. — Ты права. Это был глупый приказ. Я могу иначе получить доступ к твоей пизде. Вместо этого согни ноги, прижми к груди, а затем разведи в стороны.