Я провожу бутылкой по краю своих черных трусиков, закрываю глаза и, отгородившись от темной комнаты, разыгрываю глупое представление для Саллена.
Но он ничего не говорит, и, несмотря на опьянение, я начинаю чувствовать себя именно так, как он меня назвал. Тупой.
Я с трудом сглатываю, затем открываю глаза.
Я практически вскрикиваю, но он зажимает мне рот затянутой в перчатку рукой.
Саллен прямо передо мной.
Он наклонился ко мне, нависнув надо мной, и единственное, что я вижу, — это его темные радужки.
Другой рукой он отбирает у меня бутылку, вырвав ее из моей хватки.
Я, не дыша, смотрю на него снизу-вверх, и у меня в груди бешено колотится сердце.
— Ты писала мне почти каждый месяц, Кария Вен. Ты делаешь так с каждым мужчиной, которого считаешь скучным?
Я не могу говорить, мои зубы стиснуты, потому что он смотрит на меня, крепко зажав мне рот и впившись пальцами в подбородок.
— Каждый гребаный месяц. Ты рассказывала мне о том, как давала Космо трахать тебя. Ты издевалась надо мной. Ты понятия не имела, каким уродом я был на самом деле, так ведь?
— Ты не урод. Ты все еще девственник, — умудряюсь прорычать я в его зажимающую мне рот руку. — Если только это не то, что ты втираешь всем девушкам, которые тебя жалеют.
Его глаза вспыхивают, и он бросает бутылку на кровать. Я чувствую, как она мягко приземляется на простыни, но в следующую секунду Саллен уже хватает меня за бедро и, скользнув рукой вверх, стягивает меня на кровать.
— Жалеют меня? Если ты оказалась в такой ситуации из-за жалости, то и впрямь будешь сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь, Кария. Тебе следовало знать, что не стоит жалеть монстров.
— Ты не…
— Ты не знаешь, кто я, — рычит он и, багровея от злости, наклоняется так близко, что его нос касается моего. — Ты, блядь, понятия не имеешь. Ты хочешь узнать о животных в банках? — спрашивает он, передразнивая меня.
Я медленно киваю головой, напрягаясь всем телом, но не хочу отодвигаться.
— Давай поиграем в нашу игру. Я отвечу, если смогу к тебе прикоснуться.
Саллен убирает руку с моего рта и хватает меня за лицо.
— Без перчаток, — шепчу я.
Он начинает протестовать, я вижу это по его глазам, но опускаю взгляд на лежащую у меня на бедре руку.
— По крайней мере, там. Я хочу, чтобы ты… мня почувствовал.
— Кария.
Еще одно предупреждение, похожее на рычание.
Я с трудом сглатываю, мое лицо горит.
— Пожалуйста. Я выслушаю тебя. Ты можешь делать со мной все, что захочешь. Я просто… хочу тебя чувствовать.
— Нет, — бросает он, словно обещание. — На самом деле ты этого не хочешь.
Его хватка на моей челюсти усиливается.
— Хочу, — говорю я, хотя язык у меня во рту кажется неуклюжим, все в этом моменте похоже на сон.
Возможно, ничего из этого даже не реально. Побочный эффект от введенных мне снотворных.
— Если я первая девушка, к которой ты прикоснулся, я хочу, чтобы ты почувствовал все. Подумай об этом. Какой теплой я буду. Какой влажной, только для тебя. Как твой заспиртованный образец, Саллен. Я буду твоей куклой.
Саллен плотно зажмуривает глаза.
Мне хочется разгладить складку между его бровями. Даже лизнуть ее. Лизнуть его. Но даже своим бухим мозгом я понимаю, что для него это слишком.
«Пожалуйста, прикоснись ко мне».
Я немного сдвигаюсь на кровати, медленно приближая руку Саллена к нужному мне месту, и его глаза распахиваются.
Затем он произносит грубоватым голосом:
— Моей куклой?
— Да.
Саллен качает головой и печально смотрит на меня.
— Ты об этом пожалеешь.
Глава 28
САЛЛЕН
«И я тоже».
Этого я не говорю.
Я стягиваю зубами одну перчатку, отворачиваясь от Карии, чтобы она не видела, на что напрашивается, а затем, снова пожирая глазами, провожу пальцами по внутренней стороне ее бедра.
Я полусижу на кровати, соприкасаясь с бедром Карии. Затянутой в перчатку рукой я удерживаю ее лицо и смотрю, как она дрожит всем телом от моих легких, как перышко, прикосновений.
Какая-то часть меня боится прикасаться к ней там, потому что я не знаю, что делаю. Было бы лучше, если бы она каким-то образом была привязана к кровати, как к тому креслу, но в принципе ее опьянения должно хватить.
Я сильно сжимаю внутреннюю сторону ее бедра и вижу, как расширяются ее зрачки. Руки Карии снова подняты над головой, вся она раскрыта для меня, но я сосредотачиваюсь на лице и провожу рукой по ее обнаженной ноге, снова восхищаясь мягкостью кожи.