Затем он склоняется надо мной, и я чувствую у себя на коже его язык, прямо под моим глазом. Он слизывает кровь с моего лица.
Прилив адреналина не дает мне отключиться, я протягиваю дрожащие пальцы, обхватываю ими его предплечье, что лежит у меня на груди. Саллен все еще сжимает рукой мое горло.
Он снова лижет меня. Я закрываю глаза и чувствую тепло там, где он проводит языком по моей коже, а затем холод, когда ее касается воздух. С губ Саллена срывается тихий стон, и он отстраняется, но тут же прижимается губами к кончику моего уха.
— Ты всхлипывала во сне. Я думал, это потому, что я пытался… прикоснуться к тебе.
От этих слов у меня подкашиваются ноги; это моя самая сокровенная фантазия. Моя долгожданная мечта; Саллен использует меня, пока я сплю, погружена в грёзы, и просыпаюсь от того, что он уже глубоко во мне и зажимает мне ладонью рот, чтобы я не закричала.
— Но ты начала дрожать. Я решил, что делаю что-то не так. Я не проникал в тебя, но пытался… доставить тебе удовольствие.
Он едва касается губами моей кожи, одной рукой крепко держит меня, а другой сжимает мне горло.
Я чувствую, как сзади Саллен упирается мне в спину своей эрекцией. Его член кажется таким большим, что внезапно мне становится пофиг, что во сне я, по всей видимости, чуть не выковыряла себе глаз. Пофиг, что он только что попробовал на вкус мою кровь. Я снова жива и больше не на грани обморока.
Я хочу его еще сильнее.
И прямо сейчас.
— Однако тебе что-то приснилось, так ведь?
В его гортанном голосе звучит удивительная нежность, и по моей реакции в зеркале он, должно быть, понял, что я поранила себя не специально.
— Что тебе приснилось, Солнышко?
Но прежде чем я успеваю ему ответить, он отстраняется и разворачивает меня с такой легкостью, будто я его кукла. Я распахиваю глаза и, снова прекрасно видя все вокруг, ударяюсь спиной о комод, а Саллен ловит меня, обхватив обеими руками за запястья.
Он поднимает мою правую руку и поворачивает вверх ладонь, отчего мои пальцы легко сгибаются.
Вот оно.
Кровь под моими указательным и средним пальцами.
Он устремляет в меня свой пристальный взгляд, и я чувствую, как в груди бешено колотится сердце. Я никогда раньше не ранила себя во сне. Не знаю, что произошло. Может, это всё сон, хвост змеи возле моего глаза.
И снова я думаю о названии этого магазина. О символе Райта. В этом слишком много совпадений, чтобы быть правдой. Это очевидно по нашим лицам, и, возможно, именно поэтому Саллен решил, что здесь нет никакой связи. Между всем этим и его онлайн-подружкой, с которой он общался много лет назад.
Но я чувствую, что в любой момент нас могут найти. Его у меня заберут.
Саллен проводит большим пальцем по краешку моих ногтей и, похоже, думает совсем о другом. Несмотря на мои опасения оказаться в ловушке предателей, мне хочется рассмотреть его руки, изучить все шрамы, пососать кончики его голых пальцев, особенно те, на которых нет ногтей, но Саллен тяжело сглатывает, и я поднимаю на него глаза, как будто ничего не могу с этим поделать, даже если бы попыталась.
Саллен всецело сосредоточен на мне. Он напряженно проводит большим пальцем по кончикам моих пальцев взад-вперед.
— Если ты когда-нибудь намеренно причинишь себе ими боль, — шепчет он, крепко сжимая в своей хватке мои пальцы. — Я их откушу.
Несмотря на то, что у меня бешено колотится сердце, я прищуриваюсь, но не успеваю сказать что-либо в ответ, поскольку в дверь нашей спальни раздается стук.
Глава 31
САЛЛЕН
— Как сказала Мод, ты явно не захочешь сегодня уходить, чувак. Ну, если тебе есть что скрывать.
Светловолосый парень в коричневой рубашке поло и брюках цвета хаки похожий на желтого лабрадора. Но глаза у него красные, и на один из них упала косматая грива светлых волос. Он говорит медленно, создавая у меня впечатление, что находится в измененном состоянии сознания.
— Повсюду кишат копы. Я живу всего в пяти кварталах отсюда, и меня три раза останавливали.
Он приоткрывает рот, как мне кажется, от ужаса, но вместо этого с его губ срывается странный смех, и тогда я чувствую этот запах. Марихуана.
Штейн с гостями иногда накуривался в гостиной нашего дома. Время от времени меня вытаскивали туда только для того, чтобы доказать, что я жив. У меня часто возникало отчетливое ощущение, что даже постоянной компании Штейна хотелось, чтобы меня не стало.