В его словах звучит самодовольная ухмылка.
— Но он так и не попробовал тебя на вкус, так ведь? Поэтому при первой же возможности решил накачать нас наркотиками?
Космо тихо фыркает, Аливия таращится на Саллена, а Мод продолжает говорить, хлопая накладными ресницами.
Она великолепна, и меня это бесит.
— Но на самом деле он не хочет тебя, так ведь? Он слишком долго отсиживался в одиночестве. Ему просто хотелось любую киску, какую только можно получить.
Я стискиваю зубы и прищуриваю глаза, но не отвожу взгляда от Саллена, когда Мод на мгновение кладет голову ему на плечо, а затем отстраняется и смеется в каком-то притворном проявлении близости.
— И прямо сейчас он может получить аж двух по цене одной. Черт, Кария, не думаю, что мне вообще следует портить эту вечеринку. Ему похер, кто его трахнет. Я могу напоить тебя, отвезти домой, изнасиловать и спать с тобой рядом в моей постели. Я даже позволю ему дальше прятаться от Райта, мне плевать.
Затем Космо опускает руку мне на бедро и сильно его сжимает.
И именно в этот момент, словно почувствовав это, Саллен снова поднимает на меня глаза.
Космо не обращает на это внимания. Я чувствую, как он смотрит на меня и, приблизившись так, что его губы замирают всего в нескольких дюймах от моего лица, скользит ладонью выше.
— Скажи мне «да», и ради тебя я оставлю его в покое, — он крепко сжимает мое бедро, а я смотрю, как Аливия разговаривает с Салленом и с мутными от кислоты глазами жестикулирует бокалом вина. — Скажи мне «да», и пусть развлекается, как хочет.
Темный взгляд Саллена прикован к моим глазам, а рука Космо к моему бедру. Не знаю, солгал ли мне Космо о том, зачем он на самом деле сюда приехал, и не понимаю, почему Саллен не знал ничего из этой информации об изначальном отеле (хотя я тоже этого не знала) и почему его вообще это заботит, но я чувствую себя так, словно нахожусь совершенно вне игры, в которую вроде бы не соглашалась играть.
Я позволила Саллену ко мне прикоснуться. Может, не в самом начале, но каждый раз после. Я на это согласилась, пока пытала его вопросами. Потом я напала на самого Штейна, в кромешной тьме бежала по подземному туннелю отеля и спала на заднем сиденье семейного фургона — и все ради чего?
Неужели мне в жизни просто не хватает веселья? Неужели я действительно такая жалкая, как говорил Космо? Неужели я прошла через все это, чтобы посмотреть, как Саллена лапают две женщины, которым мы не можем доверять?
Рука Космо пробирается мне между ног. Он сгибает ладонь и прижимает ко мне кончики пальцев.
— Что он сделал с твоим глазом, Кария? Почему ты с ним убежала? Что творится в твоей хорошенькой белокурой головке?
Космо касается губами моей щеки, и я, холодея от ужаса, вспоминаю сон о змее. О змее, скользящей по моему телу в кромешной темноте.
— Вернись ко мне.
Мод склоняется к Саллену. Аливия тоже придвинулась к нему, хотя, похоже, она немного не в себе и все же не настолько стремится вторгнуться в его пространство. Эллиот с Флитом рядом со мной тихо смеются, а Саллен прожигает меня глазами.
Он так долго не произносит ни слова. Кто-нибудь вообще это замечает? Как будто для них он игрушка.
Космо касается губами моего уха.
— Поехали со мной домой, и я оставлю его в покое. У тебя всегда было доброе сердце под этой маской стервозной принцессы, — он проводит губами по мочке моего уха. — Возвращайся домой, и мы позаботимся о том, чтобы его никогда не нашли.
Саллен не мигая смотрит на меня. Мой взгляд падает на повязанную вокруг его шеи белую бандану, и на мгновение я думаю о написанных на его коже словах.
«Если Штейн снова до него доберется…»
Эта мысль пронзает меня так резко, что я вздрагиваю, а Мод поднимает руку и кончиками пальцев обхватывает подбородок Саллена.
Я не дышу.
Ее большой палец у его губ. Полных и мягких, таящих прекрасную улыбку; но сейчас он не улыбается.
— Вот видишь? — шепчет мне Космо. — Пусть она к нему прикоснется. Пусть поцелует. Это справедливо, если он получит все это внимание. Он никогда не выходил из дома, правда, Кария?
Космо прихватывает зубами мое ухо.
— Пусть ему будет хорошо.
Саллен прищуривается. Мод проводит пальцем по его нижней губе. Она больше не смеется, смотрит на него так, словно собирается потрогать его везде.