— Где это я им стал?! Ты какую-то ерунду говоришь. Ничего не знаю.
— Хватит мне сказки рассказывать! И дурака из себя строить! Понимаю, таинство обрядов и всё дела. Вообще, мне не интересно, как ты в Ледяных Чертогах оказался. Но всем же всё ясно! Ты на свою печатку хоть глянь! Приглядись… И её теперь не снимешь. Понятно, что далеко не каждый в курсе… Но старожил-то идиотами выставлять не стоит! Тем более в Севере! — неподдельно возмутился Вилли.
Я присмотрелся к кольцу. Вообще, весь рисунок оказался прорисованным настолько тщательно, что казался голографическим. И компас, как на древних картах, и крутая горная вершина, и буква N — темно-синяя. И белоснежная снежинка в форме звезды, почти прозрачная, на которую весь остальной рисунок и был наложен. Ее края переливались, и даже на изображении смотрелись настолько острыми, что, казалось, порезаться, точнее, обрезать пальцы об них — проще простого. А ещё с лучей падали капли алой крови. И по краю печатки на латинском языке девиз в полукруге: «In hoc signo vinces». Вроде бы так звучало выражение — «с этим знаком победишь». Но там вроде бы к кресту относилось всё… Но мог и ошибаться, не энциклопедия, а синдром Арни исчез, и слава Богу.
— И что это значит? Что мне с этим делать, как думаешь? — спросил озадаченно у трактирщика.
— Стаф… Давай не будем! И не нужно меня разводить на откровенность в таких вопросах! Скверну искать! Я ни-че-го не знаю! И в ваши дела — не лезу!
— Понял, понял. Проехали. — похоже, Вилли меня посчитал за конкретного интригана и провокатора, и сейчас, по его мнению, я пытался под шумок выведать о его знаниях про нечто секретное, принадлежащее только некому кругу посвященных.
А учитывая реакцию, такие сведения несли, как говорили древние книги, «много скорби». И, уверен, что относилось это к оплакивающим бездыханное тело близким.
Резвый с облегчением вздохнул. А затем начал издалека, сразу набросился с упреками.
— Устроил настоящий бардак! Ирия закусилась с Дьяволицами, чуть друг друга не поубивали! Еле-еле успокоил, а то началась бы в трактире бойня, а потом центурия твоей подружки, раскатала бы тут всё до основания. Добрый совет, никогда не забывай кто она. Часть дам позабыла, похоже. Результаты — два выдранных хвоста, сломанный рог и три крыла.
— Подрались и подрались. Бывает, — раз взялся играть роль спокойного ублюдка, которого ничем не удивишь, не напугаешь, надо продолжать до конца. Другое поведение спишут просто на психоз и больную голову от крио-поля, здесь же — на природную отмороженность и некую твердость характера. — И почему она вдруг стала «моей»? Ирия, вроде бы, по другой части — девок любит, как я понял активная лесбиянка…
— С чего это ты взял? — выпучил глаза Вилли, явно изумленный донельзя.
— Постоянно про каких-то жен речь ведет. То есть… Одно из двух, эта девка или мужик в юбке, или, как я озвучил.
— А-а… Забей. Просто в шутку так называет своих мужей, — поймав мой недоуменный взгляд, так как, если к любви между девочками, как-то ещё отношение было терпимым, то к шведской семье, тем более в такой конфигурации довольно неоднозначным.
Чем они в кровати занимаются — не мое дело, но меня туда тянуть не нужно.
— Нет, там всё нормально, — неожиданно Резвый решил прояснить обстановку, — Они не все вместе живут. По очереди. И почему таким бармалеям свезло?… Даже не бойцы — черти. И хорошо, если в экстерналке раза три — четыре бывали. Люди искусства, млин. Один стриптизер и художник, даже выставки проходят, второй тоже где-то в сфере досуга работает. То ли талантливый парикмахер, то ли ещё какой визажист. Стихи сочиняет, на гитаре отлично играет, поет красиво. Порой у меня выступает по выходным. В местных культурных кругах довольно авторитетные оба. Несмотря на то, что последний выглядит, как девочка, почти ни одной юбки мимо не пропускает. Первый же качок с виду грозный, бородатый, здоровенный. Чуйственныый… до безобразия. При мне ревел: кота задавили на бричке.
— И? — надоел трактирщик со своим словоблудием. Нет бы, по теме всё четко и ясно «накидать». Нафига мне эти детали?
— Ирия то с одним живет, то с другим. Ругаются, когда очередная «жена» начинает налево бегать, — пояснил тот и даже потеребил степенно ус, — Она его ловит, бьет. Но без толку. Рассорится с одним, через месяц с другим вновь построить любовь пробуют. И пару месяцев всё в елочку, то у неё живут, то у него. Цветы, поцелуйчики, прогулки при луне и прочая романтическая муть. А на третий разбегаются с битьем посуды и мебели, драками и орами. Круговорот воды в природе. Лет пять уже так живут. Матрипатриархат, короче. Настолько долго длятся эти отношения, даже её хахали сдружились. Братья почти. Ирию за брутальные замашки именно они начали подкалывать — «ну, где наш муженек бродил?». Она их «женами» окрестила. Странные отношения. Но это интеллигенция, что с неё взять? И, к слову сказать, когда один живет с Ирией, второй вообще к ней, как к мебели относится. То есть, не изменяют вроде друг другу как. Только после расставания начинают встречаться. В целом, я и не знаю больше никого, чтобы она с кем-то была… И это считай за десять лет земных. Нормальная баба. Хоть и своевольная, и с придурью. Но у нас в Севере почти всё такие. Ещё их больше почти на тридцать-сорок процентов, чем мужиков. Даже поединки из-за нас устраивают… Учитывая же возможность прокачки, то… нам многие не уступают. Некоторые и превосходят. Сбылась мечта, пойти против природы и приравнять всех.