Параллельно в 1988—1989 годы в разных изданиях шла бурная дискуссия о социалистическом реализме, завершившаяся полным отрицанием его как разновидности реализма. В критике 90‑х годов этот термин обозначает уже только идеологизированную нормативную литературу, и даже в университетской программе по истории русской литературы XX в. под редакцией И. Волкова соответствующая понятию «социалистический реализм» реалистическая литература была обозначена новым термином — «социально-утверждающий» реализм[34], хотя ряд специалистов оспаривал правомерность отказа от исторического термина[35].
1989 год стал во многом переломным для общественного сознания. До того критики противоположных ориентаций охотно брали себе в союзники Ленина, причем у каждого направления оказывался свой Ленин: у одних авторов — «демократический», учредивший нэп, предупреждавший об опасности отрицательных черт характера Сталина, у других — «патриотический», противник «великой ломки» (в отличие от его нетерпеливого космополитического окружения), отказавшийся от своего дореволюционного, вызванного полемикой с бундом, разграничения «двух культур» в каждой национальной культуре, борец за сохранение единой русской культуры. Подходящими цитатами из Ленина критики побивали своих оппонентов.
Важной вехой стала публикация «задержанной» повести В. Гроссмана «Все течет». Еще до появления повести в журнале «Октябрь» (1989. №6), как писал И. Виноградов, «в прошлом ноябре „Наш современник“ в лице А. Казинцева забил в набат, предупреждая, что „Октябрь“ готовится напечатать повесть, полную „исступленных нападок на русский народ“. А недавно (см. „Литературную Россию“ от 4.8.89) к нему присоединились ⟨…⟩ М. Антонов, В. Клыков, И. Шафаревич, которые сочли единственно достойным для себя и просто-таки обратиться в соответствующую державную управу благочиния (то есть в данном случае в Секретариат правления СП РСФСР) с прямым предложением призвать к порядку зарвавшийся журнал, печатающий откровенно „русофобские“ сочинения вроде повести „Все течет“». И.Виноградов отмечает, что повесть, хотя и слабая художественно, написана тогда, когда о Солженицыне и Шаламове еще и слышно не было, и именно «созданное после революции государство, а не история России было для Вас. Гроссмана главным предметом внимания ⟨…⟩». По мнению автора статьи «Особый путь?‥», произведение Гроссмана доказывает, «что никакого действительно особого пути исторического прогресса у нас нет и быть не может»[36], кроме развития демократических свобод, как на Западе.
Однако, вероятно, большее впечатление на читателей произвел тот факт, что «Все течет» — первое напечатанное в СССР не только антисталинское, но и антиленинское произведение. Последующие публикации произведений Солженицына, некоторые историко-публицистические работы способствовали весьма быстрой «деленинизации» общественного сознания. В статье «Крушение идеократии. От „Одного дня Ивана Денисовича“ к „Архипелагу ГУЛАГ“» (1990) А. Латынина подчеркнула, что тема, связанная с Лениным, главой партии, обольстившейся «возможностью устроения земного рая путем насилия», была «самая табуированная из всех тем!»[37] (но именно она стала темой А. Солженицына). Дискредитация КПСС, Ленина, марксизма усиливалась. В конце 1989 г. (Октябрь. №№11—12) публицистическую работу «Ахиллесова пята исторической теории Маркса» опубликовал Ю. Буртин, который в 1969 г. в редакции «Нового мира» отклонил отнюдь не антиленинскую статью историка В. Старцева, где, однако, Ленин в соответствии с его высказываниями был показан недостаточно добрым и резко отрицательно относившимся к интеллигенции: «Мы, — по воспоминаниям В. Старцева, сказал тогда Ю. Буртин, — боремся за гуманизацию политики партии. В этой борьбе мы опираемся на Ленина и должны показывать его добрым и сочувствующим интеллигентам. Неважно, что Ленин думал иначе. На кого же мы тогда будем опираться?»[38] В конце 80‑х — начале 90‑х вопрос уже стоял не о гуманизации политики КПСС, а о том, способен ли выжить «реальный социализм». Основной процесс преобразования общественного сознания уложился немногим более чем в три года, с конца 1986 по 1989.
34
См.: Программа дисциплины «История русской литературы XX века» (1890‑е — 1990‑е гг.). М., 1994. С. 46—51, 71—72.
35
См.: