Господи.
Я отворачиваюсь от окна и оглядываю роскошный номер, утопающий в произведениях искусства и современной мебели.
Мы с Авророй явно не будем наслаждаться пребыванием здесь.
Родители отправили нас в самое сердце врага безо всякой защиты. Единственное, что говорит в нашу пользу, – это то, что на территории Святого Монарха запрещено убивать.
Я киваю, осознав это.
Мы с Авророй здесь сами по себе. Мы должны научиться защищать себя. У нас нет выбора.
Вместо того, чтобы принять ванну и утопить свои печали в приятной пище, я подхожу к двери и рывком открываю ее. Звук захлопнувшейся за мной двери эхом разносится по коридору, пока я направляюсь к парадной лестнице.
С каждым шагом мой гнев удваивается. Отец бросил меня на растерзание волкам, Николай видит во мне избалованную светскую львицу, а Братва дышит нам в затылок.
Передо мной обеденный зал, где большинство гостей наслаждаются ужином. Не в настроении есть, я сворачиваю направо в другой коридор и направляюсь к оружейной.
Прекрасно. Если меня бросили в недра преступного мира, я буду учиться всему так быстро, как только смогу.
Я стану такой чертовски крутой, что смогу победить любого из присутствующих здесь мужчин.
Я покажу Николаю Ветрову, что он связался не с той девушкой.
Войдя в оружейную, я направляюсь прямо к витрине с оружием. Я смотрю на широкий ассортимент оружия и на мгновение теряюсь, потому что не знаю, какой выбрать.
— Вы записались на тренировку? — спрашивает мужчина. По моим прикидкам, ему около пятидесяти, и от него веет профессионализмом, как будто он продает сшитые на заказ костюмы, а не учит людей убивать.
Я качаю головой.
— У меня не было времени. Я приехала только вчера.
— Я инструктор Григорий, — представился он.
— Эбби Сартори. — Я показываю на пистолет, который не выглядит слишком тяжелым. — Могу я воспользоваться тиром?
— Я ожидаю, что вы запишетесь на частные уроки.
Я перевожу взгляд на него и, вздернув подбородок, говорю:
— Я не прошу уроков. Просто дайте мне заряженный пистолет, и я сама разберусь.
— Дай мисс Сартори Heckler and Koch, Григорий, — внезапно раздается голос Николая позади меня.
Не раздумывая, я быстро отхожу в сторону, чтобы не стоять к нему спиной. В тот момент, когда наши взгляды встречаются, гнев в моей груди разгорается до адского уровня.
Ублюдок.
Из-за него Аврора выглядит так, будто врезалась лицом в кирпичную стену.
Инструктор Григорий достает пистолет из витрины и вставляет в него полную обойму. Когда он протягивает оружие мне, я почти колеблюсь. Я беру его, удивляясь тому, какое оно тяжелое.
Не обращая внимания на Николая, я иду к тиру и, двигаясь по дорожке, где стоят кабинки, смотрю на мишени.
Черт, они далеко.
Я выбираю кабинку в центре и опускаю взгляд на прилавок, который представляет собой не что иное, как стальную плиту с двумя кнопками. На крючке у боковой панели висит комплект наушников.
Я чувствую Николая раньше, чем слышу его мягкие шаги, и бросаю взгляд через плечо.
— Могу я вам помочь, мистер Ветров?
Он скрещивает руки на груди и пожимает плечами.
— Нет.
Наши глаза на секунду встречаются, но его взгляд темно-карих глаз слишком пристальный, чтобы смотреть на него долго, поэтому я раздраженно выдыхаю и снова перевожу внимание на оружие в своей руке.
Как, черт возьми, эта штука работает?
Подняв руки, я держу пистолет так, как это делают мои телохранители, но при нажатии на курок ничего не происходит.
— Сними с предохранителя, — бормочет Николай, в его словах слышится веселье.
Засранцу это нравится.
Сжав челюсти, я осматриваю пистолет и, найдя крошечную защелку, сдвигаю ее в сторону. Навожу ствол на цель, и на этот раз, когда я нажимаю на курок, раздается такой громкий хлопок, что я испуганно вскрикиваю. Оружие сильно дергается в моих руках, и я роняю его на стальную стойку, делая шаг назад.
Господи. Это сложнее, чем кажется.
Мускулистая рука тянется мимо меня, чтобы взять наушники, и на мгновение твердая грудь Николая прижимается к моей спине. Мой желудок опускается, а затем взлетает до самых небес от такой близости.
Я быстро поворачиваю голову, и когда Николай отстраняется, наши взгляды встречаются. На его губах появляется ухмылка, а наушники прижимаются к моей груди.
— Надень их, — приказывает он тоном, который говорит о том, что он привык раздавать приказы и никогда не слышал слова "нет".
Я беру у него наушники и, натянув их на уши, делаю шаг вперед и снова поднимаю пистолет.
На этот раз я знаю, что нужно ожидать отдачи, и когда нажимаю на курок, сжимаю челюсти, чтобы не завизжать, как банши.
Клянусь, этот человек испытывает мои последние нервы, потому что он снимает один наушник и говорит:
— Цель – попасть в мишень.
Ты не можешь убить Ветрова, и уж точно не на территории Святого Монарха.
Но у меня есть другой способ возмездия.
Положив пистолет на стойку, я снимаю наушники. Повернувшись, я улыбаюсь своей самой соблазнительной улыбкой. Я поднимаю руку и, проведя пальцем вниз по его груди, говорю:
— И так ясно, что я понятия не имею, как обращаться с пистолетом, но я мастер по обращению с оружием. — В моем голосе столько намека, что он должен понять, что я имею в виду.
Не успеваю я дотянуться до его пояса, как рука Николая накрывает мою. Его прикосновение обжигающее, когда он отводит мой палец, прежде чем отпустить его с толчком.
Он опускает голову, пока я не почувствую исходящую от него опасность, а затем рычит:
— Осторожно, девочка.
Девочка, разумеется.
Я делаю шаг вперед и, подняв подбородок выше, смотрю ему прямо в глаза, говоря:
— Знаешь, у меня как раз проблемы с папочкой. То, что ты называешь меня девочкой, только вызывает у меня желание называть тебя папочкой. — Я приподнимаюсь на цыпочки и позволяю своему дыханию овевать его подбородок, прежде чем прошептать: — Желательно, пока ты меня трахаешь.