Магией, родственной силе меларий. Быть может потому и настолько созвучной этому месту…
Этому часу.
Этому миру.
И нам…
– У нас мало времени, – промолвил он, невесомо касаясь прозрачной завесы меж нами. – Не хочу слов.
Я подалась ближе, нерешительно поднесла свою руку к его ладони и дотронулась до неё подрагивающими тонкими пальцами. Вмиг обжигаясь об драконью кожу, но виною этому было уже не проклятие Этаро. Видимо, даже столь тонкая грань могла уберечь меня от пожирающего его изнутри огня.
И уже увереннее я поднесла к нему вторую руку. Упираясь властелину в грудь, привстала на колени, чтобы лучше видеть его полыхающие во тьме глаза.
И когда пальцы наши сплелись, смяв ткань балдахина, Этаро приник к моим губам, опаляя уже не кожу, а душу своим поцелуем.
И ночь истаяла…
Пусть я очнулась на рассвете лёжа поверх смятых одеял, тяжело дыша от пережитых эмоций, с трепыхающимся в груди сердцем и пульсирующими от боли искусанными губами, я верила.
Нет, я знала – Этаро действительно приходил ко мне.
Но стук в дверь вернул меня в реальность. А голос Кельна… наверное, да, испугал. Впервые в жизни он меня испугал.
– Хель, мы опаздываем. Помнишь? Сегодня мы должны объявить всем о нашей помолвке.
Глава 34
Вскоре я шла с Кельном под руку по аллее среди алых роз. Такие росли у замка в Иисиде... И ветром срываемые лепестки напоминали мне падающие на оранжевую тропу кровь.
Я подставила руку, позволяя одному соцветию опуститься в мою ладонь, да так и пронесла розу к самому мраморному выступу, вокруг которого столпились меларии.
Кельн помог мне подняться по высоким ступеням.
Ритуальный камень, над которым в свою сеть ветвей ловило небо древнее дерево, почти лишённое листьев, но прекрасное в своём величии и облачении из чёрной плотной коры.
А на мне тончайшее синее платье и белая, будто сотканная из снега накидка. Волосы, распущенные и завитые, золотом ниспадали на плечи. Заострённые уши украшали хрустальные серьги...
Помолвка у меларий, всё одно, что первый день свадьбы.
Руки мои немели от волнения. Я даже не заметила, как поранила пальцы об острый розовый шип.
Кельн, весь в белом, высокий и сильный, выступив вперёд, что-то долго говорил нашим собратьям. Из его речи я выхватила лишь малость:
– ... королевой Хель не перестанет быть, но женой зверя она не останется. А когда мы свергнем его, то на трон вместе с королевой Иисиды взойду и я. Людям придётся это принять. А мелариям не останется ничего другого, кроме как расширить границы Сумеречного мира и начать жить счастливо!
При этом поднялся шум, возгласы одобрения заставили меня вздрогнуть – они представлялись мне громовыми раскатами.
– Поэтому, – продолжил Кельн, – хоть раз, в этом случае, мы должны закрыть глаза на наши устои и провести свадебный обряд несмотря на то, что Хель более не чиста. Никто не смеет смотреть на неё косо! Она станет моей женой. И ради будущей нашей победы я готов понести такую жертву. Поэтому, да здравствует Хель, королева Иисиды, моя жена!
Две девушки в белом, со скрытыми под капюшонами лицами, принесли нам по бокалу вина, связанных между собой синими лентами.
Но я отступила назад. И на вопросительный, недоумённый взгляд Кельна, произнесла:
– Жертву? Собой жертвуешь, беря себе чужую жену, и стоит сделать это не ради меня, не ради нас, а... ради выгоды?
– Хель, – прошептал он, бросая быстрый взгляд на толпу, – сейчас не время. Ты ведь всё понимаешь...
Но я лишь покачала головой.
Все вокруг замерли. Я не знала, как прочесть их взгляды, брошенные на меня. В них было не осуждение даже, нет, нечто иное...
Непонимание?
Благоговение?
Будто сейчас я для них не друг, не враг, не мелария и не человек. Нечто среднее и связанное с драконом. А от того пугающее и восхищающее прежде, чем вызывающее негодование.
Хотя последнее последует тоже, неотвратимо. Я знаю об этом. Но тем не менее, спешно спускаюсь со ступень и, будто это может спрятать меня, прикрывая лицо ладонями (и пачкая кожу кровью...), бегу сквозь толпу обратно к своей башне.
– Я не люблю тебя, Кельн...
Пришла в себя лишь тогда, когда захлопнула и заперла дверь своей комнаты.
Меня всю трясло.
Боги... Что же теперь делать?
В мир людей путь мне закрыт. Да и как посметь вновь переступить через свою совесть?
В мире родном теперь на меня смотреть станут, как на предателя.
И не принудит ли в итоге Кельн? Не станет ли играть на моём чувстве долга, на моей вине, убеждать, что теперь то уж я значима для своего народа и в будущем могу очень помочь?
Впрочем, всё это не важно.
Я погибну от тоски, зачахну раньше, чем война хоть что-то изменит вновь и чаша её весов склониться в одну или другую сторону...
И с этими мыслями я продолжала жить ещё несколько недель. Почти забыв о своём первом поцелуе, который – уже не уверена – был наяву или во сне, не знаю.
Из башни выходить страшно... Я вновь оказалась взаперти, словно в тюрьме, пусть и находилась дома.
Но снаружи меня поджидал Кельн, молчаливый и мрачный, желающий лишь одного – переубедить и захватить меня. И меларии, взгляды которых жалились хуже пчёл.
Единственное, где теперь у меня получалось отдохнуть, это лесная чаща. Там я проводила порой даже ночи. И там до меня не доходило дыхание давней вражды, осуждение собратьев, не дотягивалось влияние на меня Кельна и не тревожила его навязчивость. Даже недавние слова его, которыми он якобы желал меня предостеречь: “Хель, ведь врагам нет места среди нас. Тебе придётся либо согласиться быть со мной, либо уйти в изгнание в пустошь” – растворялись в спокойном перешёптывании листвы...
И душа моя отдыхала.
И там я не знала страха.
До той минуты, как услышала странный... будто бы перезвон.
Глава 35
Это был луг светлячков. И был он очень похож на парк в Верхнем мире. Иисида, если говорить про её центр, где находится замок, что шпилями своими словно утопает в облаках (и пусть кажется так из-за туманов, это не меняет волшебства), славится своей необычной красотой. Например в парке, где цветут лилии и хризантемы, есть выложенная плиткой площадка, из которой, будто каменные причудливые деревья, растут высокие фонари, за толстыми стёклами которых по вечерам танцует пламя. И когда идёшь среди них, ладонями ловя оранжево-красные ласковые блики, кажется, будто прогуливаешься в магическом лесу…
Сейчас же я, ведомая тоской и тянущей болью в душе, шла мимо высоких острых трав любимой с детства поляны. Кончики пальцев мои щекотали кисточки трав и гладили лепестки белых диких цветов.
И от каждого шага моего в воздух поднималось по стайке мерцающих светлячков. И пусть я потревожила их покой, они, казалось, были совсем не против гостей.
Вот уже и в волосах моих зажглось по несколько живых звёзд…
Я возвела взгляд к тёмным небесам.
И почему-то в этот момент показалось странным, что звёзд в них не видно, как и туч – слишком густыми, тёмными, видимо, они были.
В воздухе пахло грозой… И стоял едва уловимый перезвон.
Но что издавало этот звук? От непонимания становилось не по себе.
А вокруг меня кружились маленькие звёзды, что так и норовили искрами остаться на моём лице и открытых плечах. Стразами усеяли белое лёгкое платье без рукавов. А один светлячок даже зажёгся на браслете, что украшало запястье моей босой ноги.
Я улыбнулась, не в силах противостоять этой хрупкой красоте, и боль в душе слегка утихла.