Гай поправил умбракулум и просто кивнул.
– И ничего у него не получится.
– Но он действительно лучший!
– Он станет лучшим, когда это признает мой господин, – отрубила Игния Каста. – Видишь ли, Гай, любой дурак может распространять огонь, достаточно просто бросить тлеющую лучинку на поле сухой травы и – вжух, ты уже повелитель огня, настоящий Игний, ни дать, ни взять! А вот нет! Каст Игний Лакон считает, что гораздо важнее держать огонь под контролем, концентрировать его, а не разбрасывать. Для этого нужно держать под контролем себя, и, кажется, у твоего старшего брата с самообладанием не очень, как и у твоего деда. Поэтому, скорее всего, он получит направление в военный ликей при одном из обычных легионов, а потом завербуется в этот легион и отслужит самую обычную службу. Прямо как твой отец.
Гай не нашёл, что сказать на это, да и не должен он ничего говорить, не в суде же. А вот намотать на ус стоит.
Когда они вернулись на виллу, тренировочный бой уже закончился. Гней Игний Юниор и декан секуритариев Брут Давтий стояли в круге ристалища, одетые в доспехи и с настоящим, хоть и тупым оружием в руках, оба вспотевшие, пыльные, однако, Юниор выглядел так, будто готов был продолжать бой сколько угодно, а его оппонент едва сдерживал тяжёлое дыхание.
Лакон сидевший в тени беседки, передвинул одну из фигур на игровой доске и обратил своё внимание на опоздавших.
– Отроку требуется отдых?
– Нет, господин! – ответила Игния Каста.
– Тогда закончим пораньше.
Слуги окружили спешившегося Гая и быстро облачили его в относительно лёгкий кольчужный доспех, подогнанный по фигуре. Обычно внуки Пирокластикуса тренировались голышом или в утяжелителях, имитировавших вес доспехов, потому что создавать одежду из металла для человека, который постоянно растёт, – занятие для тех, кому некуда девать время.
Противник оказался уже готов, он надел лёгкие доспехи типа «Хамата», кольчужные с основой из искусственной кожи в некоторых элементах. Открытый шлем, латная защита голеней, голые, а оттого и подвижные руки; из оружия – спата и небольшая плоская парма.
– Какое оружие ты выберешь, отрок?
Гай изучил противника, посмотрел в сторону беседки, затем медленно подошёл к столу, где подле ристалища разложили много разного колющего, режущего и дробящего. Всё, что должно быть острым, затуплено в целях безопасности, однако, дубину затупить нельзя, так что Гай взял одну довольно длинную, с кожаной оплёткой рукояти и темляком. Ещё он взял пугио и небольшой метательный нож.
– Выбрал! – Гай вернулся к ристалищу с дубиной и пугио, при этом пряча за лезвием широкого солдатского ножа узкий метательный.
Божественный Лакон и его свита критически оценили выбор мальчика, Агрикола остался бесстрастен, его, судя по всему, больше занимает расстановка фигур на доске для латрункули. Не волнуется за успех младшего сына или же не питает иллюзий?
– Победа в три хода! – воскликнул Гай.
Отец подняла глаза, кивнул и вернулся к доске, Лакон тоже взглянул на фигуры, потом на оппонента, выбранного для Гая. Рядовой секуритарий, это, как правило, ни разу не мальчишка, вчера покинувший ликей своего легиона, а отслуживший в регулярной армии легионер со стажем не менее десяти лет, проявивший себя как храброго, верного, исполнительного солдата с наградами. Поэтому ничего удивительного, что Гай не произвёл никакого впечатления на этого рослого типа с суровым лицом, который явно готовится всыпать ему.
– Не повезло тебе, – посочувствовал мальчик, входя в очерченный круг, – побьёшь сопляка и будешь осмеян, будешь бит сопляком – осмеют вдвойне.
– Из двух зол выберу меньшее, – ответил секуритарий негромко.
– Ничего меньше меня нет, – покачал головой Гай, добродушно улыбаясь.
Секуритарий явно не понял, что это могло бы значить.
Раздался властный голос Лакона:
– Не усердствуйте сверх меры. Этот поединок является капризом, который, возможно, не следовало удовлетворять. Его смысл не в скорой победе, а в демонстрации приобретённых навыков этого отрока. Использование Спиритуса под запретом.
– Я не буду, если он не будет! – звонко ответил Гай.
Никто даже не улыбнулся.
– Да благословят вас боги, начинайте.
Гай со вздохом опустил и приставил к ноге дубину, демонстративно размял плечо. Секуритарий же поднял щит и двинулся к нему. Гай, не таясь, размахнулся и метнул тяжёлый пугио из правой руки. Нож, совершенно не предназначенный для такого обращения, медленно пролетел разделяющие бойцов одиннадцать шагов и ударился о щит, прикрывший лицо секуритария, бестолково отлетел в сторону. Через долю секунды, когда парма чуть опустилась, в лицо противнику попал метательный нож, пущенный левой рукой прямо вслед за пугио. Хотя клинок заранее притупили, он угодил точно в глаз. Схватив дубину обеими руками, Гай бросился к кричащему противнику, заходя со стороны спаты. Невзирая на боль и частичную слепоту, секуритарий не потерял ориентацию полностью, меч свистнул над Гаем, который ушёл в быстрый кувырок, оказался со стороны щита, встал на колени, и крутым движением мышц плечевого пояса обрушил боковой удар дубиной по левому вражескому колену. Рычащий секуритарий упал на подогнувшейся ноге, упёрся щитом в землю, оттолкнулся, выпрямляясь, но оглушительный удар пришёлся по шлему и уронил его ничком. Гай ещё раз изо всех сил опустил дубину, отступил, убедился, что противник встать не сможет, и бросил оружие. Шмыгнув носом, он отправился в сторону беседки.
Под очень внимательными взглядами солдат, Возвышенных, адъюторов и божественного нобиля, он встал у доски, оглядел фигуры.
– Можно?
Каст Игний Лакон чуть заметно наклонил голову. Гай совершил два хода за одну сторону и один за другу, загнав белого дукса в тиски чёрных легионеров, куда тот и без его помощи обречён был попасть.
– В этой битве Цезарь пал от рук Помпея, – заключил мальчик и обернулся к побеждённому противнику. – Его ведь вылечат?
– Он служит Игниям, – произнёс адъютор Харисим, который, отчего-то, больше не улыбается, – все его раны будут излечены, повреждённые органы – заменены. Хотя стоит ли держать на службе воина, побеждённого ребёнком?
– Стоит ли держать на службе тактика, неспособного верно оценивать силы сторон? – тихо задал вопрос Лакон, ни к кому конкретно не обращаясь.
Харисим Игний решил прикусить язык.
– Что ты думаешь о своём деде, отрок? – вдруг спросил божественный.
Мальчик посмотрел на отца, но Лакон уточнил:
– Отвечай честно, а не как положено.
– Пирокластикус – самая большая боль в моей жизни, – просто и открыто улыбнулся Гай. – Но он почти всегда прав. Например, он часто повторяет, что недооценённый противник уже наполовину победил. И хотя он обожает нестись в атаку, сломя голову, всё время говорит, что победу одерживает неспешный и чуткий.
Лакон взял с доски белого дукса, вырезанного в виде Гая Юлия Цезаря, восседающего на коне, и стал крутить его в пальцах.
– Насколько хорошо ты владеешь своими руками, отрок?
Гай пожал плечами:
– Как сказал Аврелий из Скопелоса, я развит совершенно гармонично и симметрично, обеими своими руками я управляю одинаково хорошо. Даже могу одновременно писать и рисовать ими. Показать?
– Нет, не нужно, мы все тебе верим. Поздравляю, ты прошёл испытание Марса. Твой брат – тоже. О дальнейшем вас известят вечером.
Гай и хотел бы сказать, что дальнейшее его не интересует, что это у Юниора есть Сатурнов дар, и пускай дальше они мучают старшего брата, но он не смог. Если отец проявляет покорность воле старшего родственника, то кто такой Гай, чтобы бунтовать? Придётся делать, что говорят, хоть и тошно заниматься всей этой ерундой.
Он вернулся к себе и с удовольствием как следует искупался, после чего, ещё не до конца обсохнув, пошёл искать Гнея Юниора. По пути наткнулся на Тита, куда-то спешащего с напряжённым лицом.
– О! Ты где шаришься всё это время? Видел поединок Юниора?