– Вот так, хорошо. Что ты видишь, идеальный образец номер два?
– Какую-то рябь, сапиенс вир.
Под птичьей маской раздался хриплый смех.
– Да, тут нужен особый глаз. Всё здание покрыто?
Один из вернувшихся младших авгуров кивнул.
– Хорошо. Идите сюда.
Гай перестал видеть, что делают авгуры, они просто столпились вкруг стола и долгих пять минут смотрели, как Аврелий тыкал в маленький аквариум:
– Здесь, здесь, здесь и вот здесь. О великолепный, мои ученики.. кхе-кх-х-хем… сейчас покажут твоим секуритариям все потайные ниши этого здания. Ничто не укрылось от наших глаз!
– Похвально, – отозвался Лакон, – не покажут ли они также все яды и потайные ловушки?
– Немного терпения, о великолепный, всё тайное станет явным благодаря моим химерам. Если это тайное вообще существует, разумеется. А теперь, кхум… позволь мне заселиться в восточное крыло, – жизнь нестерпима, если рядом нет полностью укомплектованной лаборатории.
Все потайные ходы и помещения оказались совершенно пусты и давно не использовались. Вероятно, предок нынешних владельцев виллы снабдил своё жилище секретами, когда строил, а сами они давно всё забыли.
Когда обыск всё же подошёл к концу Гай отправился гулять по зданию. Роскошное оказалось местечко, он не удивился бы, узнав, что Андреусы финансово надорвались, именно поддерживая эти хоромы на уровне. В перистиле можно открывать свой рынок, в виридарии большой фонтан, капители на колонах все сплошь вскрыты злотом, а росписи и мозаики сделаны мастерами, не иначе как из самого Вечного Рима. В каждой зале по неповторимому мебельному гарнитуру, мрамора и других отделок истрачено как на цезарев мавзолей, и везде роскошь замерла в шаге от того, чтобы превратиться в безвкусицу. Хм, а что из этого было раньше, и что привнёс отец?
– Ничего так, даже нестыдно переночевать, – оценила Игния Каста, поравнявшись с Гаем.
– Кто ты? – спросил он, шагая по аркаде перистиля, пропуская мимо суетящихся слуг и секуритариев.
– Знакомы ведь уже.
– Мы только представились, ты знаешь, кто я, а я не знаю, кто ты.
– Я помощница Лакона.
– М-м-м, ясно.
– Что тебе ясно, Гай?
– Ясно, что мне слишком лень что-то выяснять, есть дела поважнее.
– О, да ты серьёзный занятой муж! Как я сразу не заметила?
Гай довольно усмехнулся.
– Что ж, – проходя мимо поилки для птиц в открытой аркаде с видом на горы, Игния Каста потянулась и спугнула нескольких пичуг, – солнце ещё высоко! Что у вас тут есть интересного в этой Катане?
– Зависит от того, что тебе нравится.
– А тебе что нравится, Гай Игний-Сикулус?
– Есть и спать.
– О, да с такими навыками прямая дорога в Имперский Сенат!
– Ха-ха! Шутки про политику, которые я ещё не понимаю, потому что мне девять! Ха-ха!
Игния Каста тоже прыснула в кулак.
– Благодарю, благодарю, – раскланялся он, – я мог бы стать актёром, если бы не знал, что дед убьёт меня.
Они прошлись по вилле ещё, поднялись на второй этаж и чердак, везде находя следы работы секуритариев. Время от времени сёстры Гая оказывались поблизости и с интересом следили за желтокожей рогатой женщиной лет двадцати, которая, сняв чёрную с золотой бахромой столу, оказалась в красных броках и запашной чёрной тунике-безрукавке. Подсознательно Гай ожидал найти у неё хвост и, может быть, пару копыт, но этому оказалось не суждено сбыться.
– А не рано тебе ещё туда глазеть, малышок?
– Я думал, там будет хвост, а там сплошное разочарование.
– Эй-эй, обидно же…
– Огрызок! – послышалось за спиной.
Тит быстро догнал их и окинул хомункулуса подозрительным взглядом.
– Сальве, брат! Какой прекрасный день! Давно не виделись. Минут пятнадцать, наверное. Ты знаком с Игнией Кастой? Игния Каста, это мой брат…
– Что ты здесь делаешь, Огрызок?
– Гы, Огрызок, – усмехнулась рогатая, – а тебе идёт.
– Мы показываем друг другу этот громадный домус.
– Что… вы оба здесь впервые.
– Да, и поэтому в равных условиях, – важно кивнул Гай. – Тебе надо-то чего?
Тит ещё раз подозрительно глянул на Игнию Касту.
– Отец зовёт нас всех в перистиль, а тебя, создание, хочет видеть нобилиссим Лакон.
Глумливое выражение пропало с её лица, и рогатая поспешила в сторону внутреннего двора. Гая же брат ухватил за ухо и потащил, зло выговаривая:
– С соглядатаями болтовню разводишь, Огрызок?
– Ай-яй, да я сам тут разведываю, вообще-то! Пристала ко мне эта химера, болтает не по делу, в доверие втирается…
– Многовато на себя берёшь, пионер сопливый!
Явившись, они застали отца прогуливающимся по перистилю вместе с высоким гостем. Возвышенные стояли вдоль стен на равном расстоянии друг от друга, перемежаясь со статуями океанид, а за нобилями шагал элитный телохранитель с чешуйчатой лентой через грудь. Помпилия Игния вместе с дочерями притихла в углу, Гней Юниор встал под стеной, заложив руки за спину, точно солдат по стойке «вольно», Тит и Гай присоединились к нему. Проходя мимо, Лакон и Агрикола остановились.
– За прошедшие годы порядок остался неизменным. Гней Игний-Сикулус Юниор, завтра ты пройдёшь испытание кровью Сатурна. Затем, проявишь своё воинское ремесло во время испытания Марса. И лишь после этого явишь себя сыном Вулкана. Что касается двух других, они пройдут только испытание кровью. Ждать воинской искусности от них не следует в силу возраста; кузнечного мастерства – тоже. Однако младший пройдёт проверку как спирит. Иоаннис, займёшься.
– Слушаюсь, мой легат! – прогудел лавроносец.
– Что до тебя, средний, твоё время ещё не настало. Когда Сатурн передаст тебе наследие Вулкана, мы придём вновь. Или нет.
Внезапно послышался лязг доспехов и бряцанье оружия, – Возвышенные пришли в боевую готовность, заметив, что в перистиле появился посторонний. Как и когда это произошло никто не понял.
– Не убивайте его, – поспешил с предупреждением Агрикола, – это посланник моего отца.
– Да, – сказал Лакон, обернувшись, – мечи в ножны. Я помню его.
Носатый морщинистый и лысый старик, смуглый и брыластый, с сутулой спиной, отвислым брюхом и жилистыми конечностями, одетый на манер египетского жреца, только без леопардовой шкуры и с ошейником на дряблой шее.
– Ты состарился, раб.
Сехемхет глубоко поклонился, оглядел присутствующих с заинтересованностью стервятника, ещё раз поклонился и медленно вытащил из складок одежды запечатанный сургучом свиток.
– С твоего позволения, нобилиссим. – Агрикола забрал свиток, проверил печать и сломал её, быстро пробежал глазами по строчкам. – Отец обращается к тебе.
– Обращения могут быть разными. Пирокластикус просит или приказывает?
Агрикола не промедлил ни секунды:
– Он просит, чтобы Гай также прошёл испытания Марса. Мой младший сын довольно ленив и немного не от мира сего, отец считает, что потенциал из него нужно выдавливать беспощадной грубой силой.
Помпилия Игния издала едва слышный вздох, с её круглого румяного лица ушёл весь цвет.
– А как мы должны испытывать Марсом девятилетнего отрока Пирокластикус не поясняет?
– Увы, нет, нобилиссим.
Двоюродные братья замерли, бесстрастно следя друг за другом. Наконец Лакон обернулся к Гаю:
– Что ты думаешь об этом, отрок?
Гай перевёл взгляд на отца.
– Мне отвечать честно или правильно?
– Сначала правильно, – приказал Лакон, – а затем честно.
Отец промолчал. Тогда Гай ударил себя кулаком в грудь, выбросил руку вперёд и, держа салют, выкрикнул:
– Истинный сын Рима примет и выдержит любые испытания во имя фамильного виртуса и государственного блага!
– А теперь честно.
Гай опустил руку и улыбнулся:
– Не хочу я ничего делать.
– Не хочешь?
– Нет. Я вообще не хотел, чтобы кто-то знал, что я спирит.