– Может, и пошла бы…
– Давай вместе сходим в кино в первые выходные после окончания каникул? А потом я отведу тебя в свое любимое кафе. Там готовят отличный лимонад!
– Но ведь это, наверное, дорого. Да и папа может не разрешить…
– Не переживай. У Кацураги богатая семья, можно позвать его. Тогда сходим втроем. Неважно, на что – глупую комедию или романтический фильм. Посмотрим его вместе! Потом обсудим, будет интересно… Ну что, пойдешь?
Я не мог остановиться, перекрыть этот поток слов. Я даже осмелился упомянуть имя Кацураги, боясь быть отвергнутым. Мне было стыдно, но я должен был предложить ей это.
Мы выберемся отсюда живыми.
Цубаса молча смотрела на меня, а затем начала громко смеяться, будто хотела снять напряжение. Я рассмеялся вместе с ней.
– А ты смелый, Тадокоро-кун…
– Я тебя обидел?
– Нет, совсем нет. – Она покачала головой, затем протянула мизинец и сказала: – Обещаешь?
Мы сцепились мизинцами, и я ответил:
– Обещаю.
– Договорились.
Я энергично кивнул, и мы разняли мизинцы. Пружинящими шагами направившись к винтовой лестнице, я напоследок обернулся. Цубаса грустно помахала мне.
– Увидимся завтра!
Завтра… Тяжело давать обещания, находясь в такой опасности. Но я был так счастлив услышать от нее эти слова! Такое маленькое достижение было для меня дороже любой награды.
– До завтра.
Вся усталость, накопившаяся за десять лет, кажется, испарилась.
Такаюки Такарада стоял на пороге комнаты Юдзана. Одной мысли об отце было достаточно, чтобы вывести его из себя.
«Черт побери! Этот старик до конца своих дней будет досаждать мне!»
Такаюки вошел в комнату и взглянул в лицо мирно спящего отца. Отвращение было настолько сильным, что ему хотелось задушить беспомощного старика.
Юдзан Такарада был писателем, типичным старомодным романистом. Будучи поклонником творчества Сэйтё Мацумото, он начал писать еще во время работы в компании, пока в тридцать шесть лет не стал автором нашумевшего бестселлера. Рано добившись успеха, отец бросил офисную работу и начал строить собственное королевство.
Он был вспыльчивым и жестоким. Завершив работу над очередным романом, на какое-то время становился сдержаннее, но стоило появиться первым хвалебным рецензиям, как он снова становился домашним тираном…
Такаюки потянулся к стоявшей на полке книге Мацумото, но остановился.
Книги Юдзана продавались так хорошо только потому, что их сравнивали с романами Мацумото. Юдзан стал иначе относиться к творчеству своего учителя. Всякий раз, когда Мацумото издавал новый роман, отец либо приходил в восторг, либо впадал в депрессию. В детстве, заметив новую книгу в книжном, куда он ходил за мангой[35], Такаюки с ужасом думал о том, какой на этот раз будет реакция отца. От одной мысли об этом начинало сводить живот.
Всегда любивший читать Такаюки был счастлив, когда отец написал свой первый роман. Он уже в средней школе с головой окунулся в чтение детективов. Однако вскоре возненавидел книги отца и поклялся никогда не становиться таким, как он. А Юдзан тем временем заставлял сына первым читать все свои рукописи.
Находясь под влиянием Мацумото, отец писал только детективы, хотя всегда мечтал заниматься серьезной литературой[36]. Но ему не хватало таланта. У самого Мацумото была повесть «Стеклянный замок», в которой тот попытался изобразить женские переживания, но бумагу, потраченную на эту историю отношений между мужчиной и женщиной, пронизанную дешевой эротикой, куда лучше было бы пустить на салфетки.
– Я не буду заниматься литературой…
Такаюки поступил на юридический факультет престижного университета, а после его окончания устроился в успешную фирму. Он упорно работал, чтобы жить самостоятельно, без поддержки отца, и быстро продвинулся по карьерной лестнице.
«До конца дней этого старого ублюдка!»
Дыхание Такаюки участилось – вероятно, из-за нахлынувших эмоций. Он все сильнее нервничал из-за преступления, которое собирался совершить.
Глава 8. На следующее утро
До гибели особняка в огне
осталось 13 часов 14 минут
– Как долго ты еще собираешься спать?
Первым, что я увидел, открыв глаза, было покрытое сажей суровое лицо Кацураги.
– Доброе утро.
– Доброе утро!
– Странно, разве мы не ложились спать в отдельных комнатах?
– Ты, наверное, лунатик. Мы давно уже не в школьном лагере.
Я улыбнулся. Здорово было бы, если б все случившееся оказалось простым сном.
– Но ведь тогда и мое будущее так и останется сном… – тихо прошептал я. – А это грустно.
35
Манга – японские комиксы. Манга в форме, в которой она существует в настоящее время, начала развиваться после окончания Второй мировой войны, испытав сильное влияние западных традиций. Однако она имеет глубокие корни в раннем японском искусстве.
36
Дзюнбунгаку – принятое в японском литературоведении общее обозначение для прозаических, поэтических и драматургических художественных произведений современной литературы, противопоставляемых произведениям литературы массовой, или развлекательной.