Я открыла рот, собираясь что-то сказать. Я ощутила радость от того, что она наконец осуществит свою мечту… Но одновременно я почувствовала боль в груди. И пока не понимала, в чем дело.
– Слушай, Хикару… – Мидори резко обернулась. Ее коротко остриженные волосы взметнулись вверх, а лицо светилось от обращенной ко мне улыбки. Как и тогда, в самый первый раз, я была в полном восторге от нее. Ее гибкие пальцы переплелись с моими, и она сжала руку. – Все мы меняемся со временем, верно? Сможем ли мы всегда быть вместе? Останемся ли прежними?
Я не понимала, почему Мидори заговорила об этом, но молча кивнула, озадаченная ее грустным выражением лица.
– Когда книгу издадут, я обязательно подарю ее тебе, Корю, – спокойно сказала она, моментально сбросив все мое напряжение.
– Тогда я попрошу автограф у иллюстратора!
– Тебе это дорого обойдется.
– Жду с нетерпением, – ответила я.
Мидори рассмеялась, продолжая держать меня за руку.
Все остальное исчезло, испарилось, пока я держала ее руку в своей…
…Буквально исчезло. Ее запястья были отделены от рук. Холодные, совсем ледяные, отрубленные в местах сочленения. Настолько холодные, что они, казалось, примерзли к моей ладони. Мне почудилось, что эти пальцы вот-вот изо всех сил сожмут мои, совсем как живые.
На ногтях был черно-белый узор, напоминавший шахматную доску. Жаль, Мидори больше любила светло-голубой цвет…
…Я подняла глаза, уставившись в незнакомый потолок. С каждым вдохом воспоминания прояснялись. Горы. Лесной пожар. Особняк Такарады. Эвакуация. Мы укрылись в этом доме от огня.
Казалось, я все еще ощущала ледяную ладонь в своей руке…
Я тихо бормотала грязные ругательства. Отказывалась верить. Это просто страшный сон. Сон о счастливом времени. Времени, когда я не сомневалась в себе, когда она была рядом со мной. Времени, после которого не осталось ничего, кроме горя.
Я потрясла рукой, чтобы избавиться от холода в ладонях. Чихнула. Нос был заложен со вчерашнего дня. Наверное, простуда. Или, может, из-за страха?
Этот мальчик снова передо мной. Я вспомнила то, о чем мечтала позабыть. Сейчас мне двадцать восемь, я стала куда крепче – меня не может ранить такая мелочь… Мидори Амасаки больше нет рядом со мной.
«Сможем ли мы всегда быть вместе? Останемся ли прежними?»
Все, что она оставила после себя, – это ее слова.
За это я стала ненавидеть ее. Как я могла вернуться к той себе, какой была до потери Мидори? Я не могла смириться с ее смертью. Я пыталась найти ответ, но не смогла. Поэтому решила ненавидеть ее.
И вот я здесь.
С тех пор как Мидори погибла, бессонных ночей стало куда больше. Мне давно не было так плохо. Казалось, что с каждым вдохом я глотаю ядовитую сажу. Моя кожа липкая от пота и грязи; я не могу думать ни о чем другом, кроме как поскорее выбраться отсюда и принять душ. Но я не могу сейчас все бросить. Иначе я так и не смогу встретиться с ней лицом к лицу.
Изредка мне приходится думать о ней. Обычно ночью, когда я с ног валюсь после тяжелого дня, или утром, когда голова раскалывается от похмелья, или в дни вроде сегодняшнего, когда я поддаюсь отчаянию.
Была бы Мидори Амасаки счастлива, если б осталась со мной?
Возможно, я не смогла бы сделать ее счастливой. Было много причин, по которым мне не стоило желать ее. Но я всегда была слишком эгоистична – готова была даже оторвать ей крылья, чтобы она оставалась рядом со мной.
Мидори могла так и не признаться в своем несчастье, а я продолжала бы делать вид, что ничего не замечаю…
Совершила ли я ошибку? Должна ли была перестать желать, чтобы она во что бы то ни стало была рядом со мной?
…В дверь постучали.
– Вы в порядке, Асукай-сан?
Это был взволнованный голос парня, который пришел вместе с Тадокоро. В порядке ли я? Я с первого взгляда поняла, что он хороший человек. Мое тело оставалось неподвижным. Раньше одного намека на тайну было достаточно, чтобы оно приходило в движение. Теперь же я только и делала, что старалась как можно дальше отодвинуть момент встречи с ней. Я ощутила легкое раздражение – как я могла пропускать все это? Злясь на себя, я чуть стукнула кулаком по стене, поднялась и открыла дверь.
– Да.
– Что с вами?
– Скажи мне одну вещь, Кацураги-кун.
– Какую?
– Кто умер?
Кацураги, находившийся по ту сторону двери, не выказал ни малейшего удивления.
– Та девушка.
Я на мгновение задумалась.
– Сейчас приду.
Кацураги тут же молча ушел.
Та девушка? Меня разозлило то, как он это сказал. Словно кичился тем, что знает о чем-то, что неизвестно мне… Бесит. Голова раскалывалась.