– Конечно, вы правы, – серьезно сказал Такаюки. – Никакие разговоры не отменят тот факт, что мы в опасности из-за лесного пожара. Если продолжим подозревать друг друга, то умрем все вместе. Асукай-сан – реалистка, и я с ней согласен.
Услышав мнение старшего мужчины, все согласились с ним. Атмосфера снова переменилась. Мы с Кацураги остались вдвоем против всех.
– Что ты… А вы что скажете? – обратилась Асукай к моему другу. Меня раздражало, что она все еще считала, будто я не способен самостоятельно принимать решения.
– Действительно, сейчас лучше сотрудничать. С радостью возьмусь за любую тяжелую работу. Я же так молод… – Расстроившись, я ответил слишком резко. Я хотел встать на сторону Кацураги, но слишком боялся стать всеобщим врагом. Я всегда был трусом.
– Вы не смогли переубедить меня, – заявил мой друг. – Я верю, что мое расследование может многое изменить.
– Ах, молодость! Как это прекрасно… – Тон Асукай был шутливым, но комментарий все равно вышел злобным. Казалось, ее наполнила обида за то, чего уже не вернуть.
– Однако сейчас вы абсолютно правы, – сдался Кацураги.
Я был удивлен, пусть и считал, что это единственный разумный выбор. В опасном положении, подобном нашему, стоило изо всех сил избегать изоляции от других. В то же время я наконец понял, как умна была Асукай: она объяснила несносное поведение Кацураги его молодостью, ослабив возникшее у Такаюки и Фумио раздражение. «Вам – отцу и старшему брату школьницы – это наверняка знакомо? Почему бы не быть великодушнее и не простить его?» Вот что она пыталась этим сказать. Простая уловка, чтобы включить Кацураги в нашу команду.
«Старый трюк». Вот какие слова пришли мне на ум. Кацураги, выступивший здесь мишенью, мягко говоря, был не в восторге – он продолжал неодобрительно смотреть на Асукай, его руки все еще дрожали.
Нет, Асукай Хикару, которую я помнил, не была такой… Меня накрыла волна разочарования. Она рассуждала, как раньше, но в ней больше не было света. Может, она просто повзрослела? Или это я повзрослел? Все изменилось… Она правда имеет в виду все то, что говорит? Что хочет чего-то добиться, не давая нам докопаться до истины? Но чего? Я никак не мог понять.
– Пожалуй, я пас, – внезапно заговорила стоявшая у стены Коидэ. – Не хочу во все это ввязываться. Хочу выжить. Я собираюсь самостоятельно искать потайной ход. Конечно, не стану скрывать его от вас, если найду. Никто не против?
В ее тоне было что-то подозрительное…
– Точно не станешь скрывать? – напрямую спросила ее Асукай.
– Не доверяете?
– Не могу гарантировать, что у тебя не будет соблазна спастись в одиночку.
Коидэ издевательски рассмеялась.
– Забавно было бы спастись и потом посмотреть, как вы вшестером сходите с ума… Умора! Ой, нет, если считать Юдзана-сэнсэя, то вас ведь семеро, да? Ну я так далеко не загадываю…
Я был в ужасе от ее слов. Когда все согласились с предложением Асукай, в нашей группе появилась некая иллюзия солидарности. Хоть Кацураги и не был согласен с нами на все сто процентов, слова Коидэ прозвучали слишком уж цинично.
Что, если смерть Цубасы Такарады действительно была убийством и Кацураги прав? Тогда убийца был бы больше других счастлив принять предложение Асукай. Ведь это означало бы, что расследование прекращено.
Я оглядел всех присутствующих, с трудом сдерживая дрожь в теле.
Среди них по-прежнему мог быть убийца.
Глава 11. Борьба с пожаром
До гибели особняка в огне
осталось 8 часов 58 минут
Мы разделились на две небольшие группы. Я, Кацураги, Фумио и Кугасима, будучи физически более сильными, занялись созданием противопожарной минерализованной полосы[40] – вскопали землю по периметру особняка, поднимая влажную почву на поверхность, чтобы снизить вероятность продвижения огня. Получилась полоса перекопанного грунта шириной чуть больше одного метра.
За исследование дома и поиски тайного прохода отвечала команда под управлением госпожи Асукай – к ней присоединились Такаюки и Коидэ. Последняя сперва отказалась сотрудничать, но была не против самостоятельно осмотреть богатый дом, и в результате ее включили в эту команду.
Лопаты и совки мы нашли в складском помещении, заполненном тачками, секаторами и прочим садовым оборудованием, аккуратно подписанным «собственность Такаюки». Кацураги, схватив секатор, первым делом спросил:
40
Полоса поверхности земли определенной ширины, очищенная от лесных горючих материалов или обработанная почвообрабатывающими орудиями либо иным способом до сплошного минерального слоя почвы.