– Здравствуйте, – ответила она. Ее голос звучал значительно ниже, чем я ожидал от столь хрупкой девушки. Я смутился, решив, что она намеренно не скрывает своего недовольства от встречи с нами.
Кацураги сделал шаг назад. Он вздрогнул от неожиданности, но продолжил:
– Отличный день, правда?
– Да.
– Тоже поднимаетесь в гору?
– Верно. Я увлекаюсь горными походами.
Кажется, увидев улыбку Кацураги, девушка, сперва сильно напряженная, перестала нервничать.
– Ясно. Ну что же… – ответил мой друг, видимо, окончательно потеряв к ней интерес. И мы продолжили восхождение по горной тропинке.
– Эй, Кацураги-кун, ты в порядке?
Я всегда безошибочно чувствовал его беспокойство. И не мог отделаться от плохого предчувствия, постоянно поглядывая на часы.
Миновав поле сухой травы, мы шли мимо низкорослых деревьев. В тени становилось все прохладнее.
– С тех пор как мы вышли из автобуса, прошло не больше часа.
– Как далеко мы поднялись?
– От подножия метров на двести – значит, прошли около половины пути. Мы постоянно идем вверх, поэтому так тяжело.
У нас оставалось предостаточно времени, чтобы успеть вернуться домой. Однако тяжело было продолжать восхождение, не понимая, сколько времени остается до цели. Я не решался поделиться переживаниями с Кацураги. Вместо этого сказал:
– Если не успеем вернуться, придумаем какую-нибудь отговорку. Не волнуйся, еды точно хватит до завтра.
– Дай передохнуть! – неожиданно громко попросил Кацураги. Как бы хорошо он ни решал детективные задачки, были в этом мире вещи, которые давались ему тяжело. Может быть, потому что он вырос в комфорте и не привык к тяжелому труду.
Я резко остановился, услышав шелест листьев. За ним последовал звон колокольчика и звук шагов. Мое сердце подпрыгнуло.
– Там кто-то есть!
Звук шагов удалялся. Это точно был человек! Возможно, кто-то из семьи Такарада. От одной мысли во мне затеплилась надежда.
– Это могло быть животное, не торопись с выводами, – холодно заметил Кацураги. Однако ему не удалось скрыть волнение в голосе.
Вокруг, казалось, резко похолодало. Что это было? Ответ нашелся сразу.
Яркая вспышка света и грохот, разнесшийся по округе! Я почти поседел от страха. Грохот стоял такой, будто небо упало прямиком на землю.
Мой застывший от ужаса мозг наконец подсказал мне слово «гром». Но ведь небо было ясным секунду назад! Молния возникла буквально из ниоткуда. Грохот звучал почти одновременно со вспышкой света, а значит, она ударила где-то совсем рядом.
– Что это сейчас было?! – Мой голос заметно дрожал.
Второй раскат грома! Когда звон в ушах затих, я услышал голос Кацураги:
– Опять очень близко.
Я кивнул. Он продолжил:
– Что нам теперь делать? Может, бросить все и спуститься?
Я был удивлен столь резкой переменой в его настроении. Меня напугала молния, но Кацураги был из тех, кто в грозу с удовольствием замеряет время, за которое звук дойдет до него после вспышки молнии. Трудно было поверить, что на этот раз он испугался. На его лице выступили бисеринки пота. Он побледнел, в его голосе звучало беспокойство.
– На полпути мы встретили поле сухой травы. Если в него ударит молния, то может начаться лесной пожар.
– Верно… ты прав.
Мы быстро приняли решение возвращаться и спустя тридцать минут добрались до уже знакомого места.
Все поле, насколько хватало взгляда, было охвачено огнем. Сухую траву лизали языки пламени. Жар был настолько сильным, что, казалось, он обжигал мою кожу, от ужаса покрывшуюся холодным потом. Я сжался от страха.
На фоне пожара я заметил знакомую фигурку. Девушка с короткой стрижкой, которую мы встретили на горной тропе. Это она еще недавно сидела на пне, стараясь передохнуть.
– Эй! – окликнул ее Кацураги. Девушка резко обернулась и сурово посмотрела на нас.
– Это вас я видела раньше? – Она цокнула языком. Может, решила, что мы пришли ей на помощь?
Должно быть, девушка тоже продолжила восхождение, когда мы расстались. А после удара молнии решила, что безопаснее будет спуститься с горы, но, как и мы, испугалась, увидев пожар…
Она раздраженно продолжила:
– Вам не спуститься здесь, парни. Трава сухая, огонь распространяется слишком быстро. Я попыталась обойти гору с другой стороны в поисках пути для отступления, но всё зря. С той стороны отвесная скала.
Мы с Кацураги представились и спросили имя девушки. Она помедлила и неохотно ответила:
– Коидэ. – Затем неприветливо добавила: – Не люблю свое имя.
– То есть вы говорите, что по горе идет только один путь и единственный способ подняться или спуститься – эта тропа? – подытожил Кацураги.