– Ложь? О какой лжи ты говоришь? – хрипло сказал Фумио. Поднявшись, он подошел вплотную к Кацураги.
– Фумио-сан…
– Помолчи, Тадокоро-кун. Я могу начать с него.
– Видите ли, Кацураги с невероятной легкостью распознает ложь, – добавил я, стараясь внести ясность.
– Одних слов будет недостаточно…
– Ха! Ложь, говоришь? Надо же, как интересно! Ну, давай! Когда я солгал тебе?!
– Вы ведь не живете в этом доме, верно? – спокойно спросил Кацураги. – Вы даже не член семьи Такарада, а простой мошенник. Обманщик.
Фумио открыл рот от удивления.
– Довольно интересная история…
Такаюки встал. Пальцами зачесав седые волосы назад, он бросил гневный взгляд на Кацураги.
– Мы – члены семьи Юдзана Такарады. Я – его сын, а это его внук – Фумио. Цубаса была его младшей внучкой, пока ее жизнь трагически не оборвалась. Вам принести выписку из семейного реестра?[45]
– В этом нет необходимости. Сына господина Юдзана действительно зовут Такаюки, а внуков – Фумио и Цубаса. Документы ничего не докажут. Вы воспользовались тем, что хозяин прикован к постели, и, притворившись членами его семьи, пробрались в дом.
– Можешь говорить, что хочешь! – Такаюки повысил голос. Теперь тот звучал угрожающе. – Это вы – чужаки здесь. Предоставьте доказательства! Доказательства!
– Хорошо, – спокойно ответил Кацураги, облизнув губы. Он совсем не выглядел расстроенным, в то время как Такаюки не мог скрыть досады – на его глаза навернулись слезы. – Начнем с очевидного. Первое, что привлекло мое внимание, – ваша преобладающая рука. Тадокоро-кун, ты помнишь, какая преобладающая рука у господина Такаюки?
– Кажется, левая… Мы нашли секаторы с пометкой «собственность Такаюки». Кацураги не смог ими воспользоваться, потому что они были предназначены для левшей.
Кацураги покачал головой.
– Вы слишком полагаетесь на доказательства и не замечаете очевидного. Ты прав, Тадокоро-кун, Такаюки Такарада – левша. А господин Такаюки перед нами – нет. Впуская нас, он открыл дверь правой рукой; наливая суп, держал тарелку в левой руке, а половник – в правой. Это значит, что человек перед нами, выдающий себя за Такаюки, – правша.
Такаюки молчал. Кацураги, напротив, уже не мог остановиться. Обычно застенчивый, он поразительным образом преображался, когда расследовал преступления.
– Конечно, сперва это было простым подозрением… Следующим, что смутило меня, была одна деталь, связанная с Фумио. Все из-за записи, обнаруженной в дневнике господина Юдзана.
– Которые я нашла, да? – улыбаясь, добавила Коидэ.
– Да, благодарю за помощь, – быстро ответил Кацураги. – В дневнике была запись о детстве Фумио. Во втором классе средней школы он так вырос, что его рост отметили на косяке двери спальни на втором этаже. Господин Фумио был рослым с раннего детства, и это было важно для господина Юдзана. Отметку обнаружила госпожа Коидэ – правда, ей пришлось задрать голову. Ее рост выше среднего, около ста семидесяти сантиметров. Фумио-сан был таким высоким, что уже в средней школе обогнал бы ее по росту…
Я взглянул на господина Фумио. Он был ниже меня, не дотягивая до метра шестидесяти.
– Конечно, нельзя сказать наверняка… но такое уменьшение его роста кажется неестественным.
Фумио шумно сглотнул.
– И наконец, Цубаса… – Глаза Кацураги потухли. – Какой была Цубаса? Нам сказали, что она – ученица старшей школы, приехавшая сюда на летние каникулы…
– Одного возраста с нами, – добавил я.
– Но все учебники в ее комнате говорили об обратном. Задачник для третьего года обучения прорешен до последней страницы. И не похоже, чтобы Цубаса-сан самостоятельно решила все задания, – это не соответствовало ее характеру. Получается, что она не могла быть ученицей старшей школы.
– Может, это школа для одаренных?
– Успеть пройти весь трехлетний курс обучения за первое полугодие? Это слишком. К тому же в разговоре об учебе она назвала нашу с Тадокоро школу продвинутой. Судя по всему, ее школа была самой обыкновенной.
– Черт! – Фумио махнул рукой. – Дерьмо! Быть не может! Мы не продумали…
45
Косэки («подворный реестр») – официальные книги семейного реестра в Японии, созданные с целью контроля властей за динамикой населения страны.