– Но он сам ввязался в это дело, не так ли?
– Да, Тадокоро-кун, – ответил Кацураги, не поднимая головы и продолжая смотреть себе под ноги. – Я говорил тебе: таков путь детектива. Наши с ней пути пересеклись, и мы столкнулись. Вот и всё.
– Путь детектива, – улыбаясь, повторила Асукай и повернулась ко мне: – Выходит у Тадокоро-куна тоже есть свой путь, раз он готов заступиться за Кацураги, когда того загнали в угол. Но что это за Ватсон, неспособный защитить Холмса…
– О чем ты…
– Когда Кугасима бросился на него с ножом, ты попросту замер.
Я не мог вдохнуть. Бессмысленно было это отрицать. Тогда у меня действительно подкосились ноги, я не мог пошевелиться.
– Ты не способен был защитить Кацураги, когда это было нужно. Что ты вообще здесь делаешь? Хоть раз задумывался?
Я застыл в полном замешательстве. Голова кружилась. Я не смог помочь ему тогда. Для чего я вообще нужен?
– Асукай-сан, достаточно! Тадокоро здесь ни при чем. Прекратите…
– Ах да. Тогда вернемся к словам Кацураги. У меня вопрос к тебе, Тадокоро-кун, – она зловеще посмотрела на меня. – Что тебе нужно от Кацураги?
– Что?..
– Амасаки мечтала написать мой портрет. Она хотела познакомиться ближе, услышать мои рассуждения и затем написать портрет. Сейчас мне даже немного неловко говорить об этом. Но именно поэтому я была нужна ей, а она – мне. Что насчет тебя? Что тебе нужно от Кацураги? – снова спросила она.
– Закончить то, что начали. Довести дело до конца. Без его дедукции не обойтись.
– Выходит, на этот раз он решил предать твое доверие? Не собирался говорить тебе всю правду… Разве он не говорил, что это не он опустил потолок? Вспомни.
Я прекрасно помнил. Все это время Кацураги молчал, скрывая от меня правду.
– Я не предавал его, – прошептал он.
– Но ведь в конце концов предал! Ты предал своего друга и помощника, которому доверял больше других. Совсем как я! Она тоже хотела, чтобы я оставалась прежней. И вот что вышло, – продолжила Асукай, глядя на Кацураги. – Ты и я, мы одинаковые.
– Мы… Не сравнивай! – Крик Кацураги эхом разнесся по округе.
Асукай ничего не ответила. Кацураги тоже ненадолго замолчал.
– Я лишь спросил тебя, прав ли я был в своих догадках…
Асукай горько усмехнулась.
– Я так не думаю. Я больше себе не нравлюсь. Я ненавижу себя за то, как изменилась после того, как потеряла ее. Будь она рядом, я наверняка справилась бы. Просто потому, что Мидори хотела, чтобы я разгадала все загадки. Теперь, когда ее больше нет рядом, ничто не останавливает меня… Я больше не великий детектив.
Я вспомнил Амасаки, которую видел лишь однажды десять лет назад. Девушка, благодаря которой Асукай стала известным детективом.
Потерянное не воротишь. И это касалось не только самой Амасаки. Мы потеряли великую женщину-детектива Асукай Хикару.
– Обвиняя меня, ты неизбежно столкнулся с тем, что был не в силах понять, – бросила Асукай и, повернувшись к нам спиной, собралась уходить.
– Я все проглядел. Я так хотел раскрыть это дело, что все разрушил… – Кацураги заметно дрожал.
Вдали на вершине горы догорал «Дом закатного солнца». На фоне охватившего дом пламени Кацураги, казалось, уменьшился в размерах.
Кацураги, веривший в силу разума.
Кацураги, сражавшийся за правосудие.
Кацураги, которого я любил и уважал.
Прямо на моих глазах он словно и сам разрушался изнутри. Лишь Асукай, которой следовало бы отказаться от своего звания честного детектива, была единственной, кто по-прежнему не сомневался в своей правоте.
– И все же… – начал Кацураги, обращаясь к Асукай, готовой покинуть место происшествия, – и все же я… Все, что я умею, – это разгадывать тайны.