В университете он наверняка посещал какую-то секцию: под оранжевым кардиганом скрывалась широкая, натренированная спина спортсмена. На контрасте с его невысоким ростом и очками в зеленой оправе это выглядело немного странно.
– Спасибо, что смогли уделить нам время. Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы работа над книгой никак не повлияла на судебный процесс. Кроме того, мы планируем издать ее после того, как будет оглашен приговор. Я уже согласовал это с начальством.
Было видно, что Цудзи относится к вопросу очень ответственно. Тем не менее ответ Касё прозвучал достаточно сдержанно:
– Что ж, раз таково желание самой подсудимой… Я уважаю ее решение, – произнес он, стараясь не встречаться со мной взглядом.
С открытой кухни за прилавком шел пар, играла знакомая мне классическая мелодия. Касё сидел, скрестив ноги. Чуть поменяв позу, он поинтересовался:
– Кстати, господин Цудзи, а сколько вам лет?
– Двадцать семь.
Касё, подносивший ко рту чашку кофе, вдруг воскликнул:
– Надо же! Вы так молоды! Знаете, в вашем возрасте я тоже был готов горы свернуть. Мог и работать, и развлекаться хоть всю ночь напролет, – рассмеялся он.
Цудзи, кажется, наконец расслабился. Он покачал головой:
– Что вы, ведь вы и сами еще молоды, господин Анно.
– Нет, мне уже вот-вот стукнет тридцать шесть. Сейчас, стоит мне назвать свой возраст, женщины сразу теряют ко мне интерес. Я вам завидую.
Цудзи не смог сдержать улыбку. «Вот так Касё и располагает людей к себе», – мысленно отметила я. Ровно в этот момент он посмотрел на меня и произнес:
– Возвращаясь к делу… Я вас уверяю, моя невестка Юки – прекрасный специалист. По поводу содержания книги даже не переживайте.
В музыке, игравшей на фоне, появились помехи. Стало сразу слышно, что это запись, а не живой инструмент.
– А я ведь сначала даже не знал, что вы родственники. Надо же, как все совпало…
Нашу беседу прервал звон колокольчика. Дверь кафе открылась, и внутрь неуклюже вошел крупный мужчина. Несмотря на стоящий на улице мороз, он весь обливался потом.
– Здравствуйте, простите за опоздание! Анно, ты меня на днях очень выручил, спасибо еще раз.
– Китано, наконец ты до нас добрался! – Касё легко кивнул и, улыбаясь, с иронией добавил: – Со всех ног к нам мчался? Совсем запыхался.
Китано рассмеялся высоким голосом и добродушно ответил:
– Опять ты меня подкалываешь, Анно.
Стараясь не выдавать свою растерянность, я улыбнулась и поздоровалась с Китано. Тот вытер пот со лба салфеткой сибори и пояснил:
– С Анно мы знакомы еще со студенческих времен, проходили практику вместе. Как же мы тогда много пили! Анно, помнишь наши текиловые запои? Как нам всем удалось выжить, до сих пор не понимаю.
– Это точно. Хорошо, что девушек мы с собой не брали, женскому организму такое точно не выдержать. А вам, Цудзи, текиловый запой должен быть еще по силам!
– Что вы, ведь я не пью, – ответил он негромко, но уверенно.
– Надо же! Получается, и с моей невесткой вы тоже ни разу не пили. Что ж, считайте, вам повезло.
– Касё! – тихо одернула его я, но было уже поздно. Все мужчины обернулись и посмотрели на меня с любопытством.
– Эту женщину невозможно перепить. Но извините, я отвлекся. Давайте вернемся к делу.
– Да, давайте. Итак, Канну Хидзирияму судят за убийство. Как вы считаете, какой срок ей могут в итоге дать? – спросил Цудзи.
Ответ взял на себя Китано:
– Какой срок… Так с ходу сказать сложно. Даже если вспомнить похожие преступления, за них обвиняемым давали очень разные сроки. Многое зависит от обстоятельств конкретного дела.
– Кстати, а есть уже результаты психиатрической экспертизы? – уточнила я.
Китано кивнул:
– Да, все, как мы и ожидали, ее признали дееспособной. И поскольку она психически здорова и к тому же совсем молода, я лично считаю, что для нее лучшей стратегией будет полностью признать вину и раскаяться в содеянном. Хотя Анно уверен, что мы можем побороться с обвинением.
Касё ковырял ногтем стол, пытаясь подобрать правильные слова, словно надеялся найти под слоем краски какую-то подсказку.
– Главная проблема в ее матери.
– В матери? – переспросила я.
– Да. Учитывая обстоятельства дела, отрицать наличие у Канны преступного умысла бессмысленно: она купила орудие убийства заранее, позвала отца в такое место, где их никто не мог увидеть, и нанесла ему удар ножом в грудь. Показания матери могли бы помочь нам убедить присяжных в наличии смягчающих обстоятельств. Но та отказалась дать показания в суде в качестве нашего свидетеля. Она будет выступать на стороне обвинения.