– Вечно тебе нужно что-то ляпнуть! Юки, прости, он всегда такой.
– Что вы, что вы, – покачала я головой.
Палочками для еды я взяла несколько бобов куромамэ[4]. Их вкус я уже не вспомню. Почему-то в памяти осталось только то, что они, пухлые и блестящие, показались мне тогда очень красивыми.
– Лучше вообще ему не перезванивать, – опустошив свою пиалу, заявил Масатика.
– Что ты такое говоришь?! Это же твой дядя.
От сына пахло только что съеденными кунжутом и нори. Он сделал глубокий вдох и выпалил:
– Да разве он мне дядя? Они с папой не настоящие братья. Так что и мне он никакой не родственник! Косит под молодого, а на самом деле уже давно не дядя, а старый дед!
Я вяло улыбнулась. Помню, тогда на Новый год Касё пошутил:
– Гамон, ну ты и великан! А вот со мной явно что-то пошло не так, – наверное, он комплексовал из-за того, что был ниже ростом, чем брат.
Муж строго отчитал сына:
– Касё младше твоей мамы, не смей называть его дедом.
Масатика скривился и неожиданно спросил:
– А почему он вообще нам звонит? Мам, а может, он в тебя втюрился? Вечно к тебе лезет и шутит свои дурацкие шутки! – опять выпалил он.
Я убрала со стола пустые пиалы и стала их мыть. Сквозь шум текущей из-под крана воды до меня донесся голос Гамона.
– А что, может, и правда? – рассмеялся он.
У меня по рукам пробежали мурашки. Сквозь покрытые пеной пальцы текла холодная проточная вода.
Следующим утром Гамон провожал Масатику в школу. Как только они ушли, я пропылесосила гостиную и направилась в кабинет на первом этаже. Зайдя внутрь, раздвинула шторы и окинула взглядом сад с пожухлым газоном. Ночные съемки меня утомили, поэтому сегодня я отпросилась с работы. Когда-то главврач сам посоветовал пригласить меня гостем в эту передачу, поэтому к моим отгулам относился лояльно.
Я села за стол и начала проверять почту на компьютере, когда мне на глаза попалась наша с Гамоном свадебная фотография. Мы сыграли свадьбу весной, когда только начинала цвести слива. На фото мы с Гамоном стоим в окружении родственников, на мне белоснежное платье, в волосах – украшения в виде лилий. Я широко улыбаюсь и поддерживаю рукой округлившийся живот. Гамон тоже выглядит счастливым. На нем очки в черной оправе, с которыми он не расстается и сейчас. Поодаль, расставив ноги, с враждебным видом стоит Касё. Его руки сложены на животе, так что хорошо видны изящные пальцы.
Свадебная церемония проходила в синтоистском храме. После нам с гостями предстояло ехать в место проведения банкета, поэтому все собирались в прихрамовом садике. Тогда Касё неожиданно для всех подошел к кусту камелии и отломил от него одну ветку. Он сделал вид, будто не заметил, как на него уставились служительницы храма, и вручил мне усыпанную алыми цветами ветку.
– С сегодняшнего дня придется называть тебя невесткой. Хотя звучит так непривычно, – произнес он, смеясь.
Родственники молчали, но на их лицах явно читалось недовольство, я же холодно поблагодарила его за подарок. И сейчас помню, каким твердым на ощупь оказался стебель камелии, когда я сжала его в правой руке.
Я написала Касё короткое письмо и, не перечитывая, нажала кнопку «Отправить».
На диване, в окружении растений, понуро сидела Нанами Асада. Две верхние пуговицы ее полосатой рубашки были расстегнуты, пальцы с ярко накрашенными ногтями сжимали кружку травяного чая. Дождавшись, когда девушка закончит пить, я спросила, стараясь звучать как можно более непринужденно:
– Как вы себя чувствуете в последнее время?
– Спать стала лучше. Хотя недавно офис нашей компании переехал, теперь дел невпроворот.
– Надо же, а куда? Раньше ваш офис ведь располагался в районе Акасака[5]?
– Да, а переехали в Каябатё. Это совсем в другой стороне, утром тяжело вставать. Оформлять меня в штат тоже не горят желанием. Весной мне должны продлить контракт, но я думаю, может, лучше уволиться и поискать другую работу.
– Вот как? Но вам, наверное, будет тяжело привыкнуть к новому месту.
Нанами помолчала, как будто собираясь с мыслями, и наконец призналась:
– На самом деле я уже некоторое время подрабатываю в ночном заведении… Один посетитель мне сказал, что знает хорошую компанию, и, если у меня будут проблемы с работой…
Я перестала записывать. Длинные, еще длиннее, чем раньше, ресницы Нанами подрагивали. На ее лице сама собой появилась неуверенная улыбка. Во взгляде девушки читалась робкая надежда: «Кажется, я ему нравлюсь».
– Он так переживает за меня, считает, что я слишком умна и добросовестна, чтобы работать на временных должностях. С ним я не притворяюсь, говорю все, что думаю, а он в ответ только восхищается, как можно быть такой юной, но при этом такой проницательной.
4
Куромамэ – блюдо японской кухни, ферментированные черные соевые бобы. Слово «мамэ» в японском языке может означать «здоровье», поэтому куромамэ на новогоднем столе – символ здоровья и благополучия в наступающем году.