Лени впервые попала в Гамбург и вообще не знала города, поэтому ей пришлось ориентироваться по навигатору телефона. Но и это оказалось непросто – во всяком случае для Лени. Разбираться во всех этих приложениях было для нее в тягость.
Казалось, этому не будет конца. Лени перетаскивала чемодан через бордюры, обходила выбоины, отыскивала таблички с номерами домов, пыталась сопоставить карту на экране с реальной картиной, уходила не в том направлении и возвращалась. Перед очередным выступом колесо чемодана застряло между перекладинами дренажной решетки. Лени с силой дернула. Колесо отломилось и осталось торчать в решетке.
– Да ладно, ну как так! – в отчаянии воскликнула Лени.
Она попыталась выдернуть колесо – наверное, в надежде как-то приладить обратно, – но ничего не вышло. И в довершение всего ее громким сигналом согнал с дороги автобус. В конце концов Лени смирилась и двинулась дальше. Теперь чемодан заваливался на один бок и противно чертил по асфальту.
Прошло еще больше часа, прежде чем Лени добралась до квартала, где располагалось ее жилище на ближайшие три недели.
Айленау.
Утверждать, что она вымоталась, было бы не совсем верно. Лени чувствовала себя разбитой. От нее так несло по́том, что перехватывало дух от собственного запаха, стопы горели, а колени ломило от боли. Она понимала, что в двадцать шесть лет следовало бы держать себя в форме и запросто преодолевать такие расстояния, не ощущая себя при этом древней старухой. Но Лени не могла похвастаться хорошей формой. Если к этому возрасту прочитать под три тысячи книг, времени на фитнес не остается. А даже если б и оставалось – Лени это было неинтересно.
Опершись о столбик, ограничивающий парковку, она перевела дух и огляделась. Улица тянулась вдоль канала шириной в шесть-семь метров. Уровень воды приходился примерно на четыре метра ниже улицы, и сама поверхность была зеркально-гладкой. По этой стороне канала росли могучие ивы, их ветви свисали до самой воды, и листву золотил свет фонарей. У берега были пришвартованы плавучие дома, которые представляли собой плоскодонные лодки с надстройками из металла и дерева. Лени еще не видела ничего подобного. На одной из лодок за белыми шторами еще горел свет, в окнах другой мерцал телевизор. Выглядело довольно уютно, как дом на лоне природы, но в городском окружении. Впрочем, Лени боялась воды и ни за что не поселилась бы в подобном жилище.
Как ни протестовали измученные ноги, Лени двинулась дальше, высматривая номера домов. Старые, украшенные лепниной виллы стояли бок о бок с безликими строениями родом из семидесятых. Примерно посередине Айленау Лени отыскала дом под номером 39б.
Какое великолепие!
Пять этажей, лепнина по фасаду и съезд в подземный гараж… Дом не выглядел очень уж ухоженным, но и запущенным Лени его не назвала бы, словно за его состоянием следили не владельцы квартир, а какая-то служба. Вокруг дома раскинулся участок, засаженный кустарником и обнесенный кованой оградой. Заостренные железные прутья придавали ей грозный, даже воинственный вид.
В общем и целом неплохо, решила Лени. Перед входом не было мусора, и вокруг не слонялись наркоманы.
Она уже была готова пройти между двумя припаркованными автомобилями и пересечь улицу, как вдруг слева подлетела серебристая спортивная машина с черным откидным верхом. Сухой, жесткий рокот мотора сливался с гулкими басами. Лени плохо разбиралась в машинах, но это, как ей показалось, был «Порше».
Взвизгнув шинами, машина остановилась прямо пред домом 39б. Лени подтянула ногу, уже занесенную над бордюром, и скрылась между двумя машинами.
С пассажирской стороны распахнулась дверца, и ночную улицу захлестнул шквал оглушительной музыки. Из машины показались длинные обнаженные ноги, высокие каблуки коснулись асфальта. Лени успела заметить белые трусики, едва прикрытые неприлично короткой юбкой.
Девушка хотела выйти, но изнутри показалась загорелая рука, ухватила ее за шею и втащила обратно. Она закричала и в отчаянии вцепилась в дверцу. Лени поняла, что это не шутки. Девушку удерживали в машине против ее воли.
Лени сознавала, что должна действовать, и без промедления, но никак не могла переступить внутренний барьер. Что-то вроде инстинкта самосохранения, который предостерегал ее от вмешательства в чужие дела. Быть может, разумнее было бы остаться в укрытии и просто вызвать полицию. Это большой город, и наверняка патрульная машина придет очень быстро.
Но в спортивной машине кричала девушка, и никто, кроме Лени, ее не слышал. Неважно, как быстро приедет полиция, все равно будет слишком поздно.
– Так… ладно… – проговорила Лени и шагнула к машине.