Я кивнула. Что-то подсказывало мне, что Саммер не так уж дружна с Карой, как я думала.
Мы закончили уборку, и Саммер предложила отвезти тележку в прачечную, чтобы я могла закончить немного раньше. Это было хорошее предложение, и, честно говоря, она понравилась мне немного больше, даже если и была немного странной.
Спустившись по ступенькам из дома в сад, я была рада увидеть Милли, сидящую на небольшом пятачке земли с маленькой лопаткой в руках.
— Привет. — Казалось, я вывела ее из глубокой задумчивости.
— И тебе привет. — Она улыбнулась. Ее красивое лицо озарилось. — Помоги мне.
Я наклонилась к грязи там, где сейчас скорчилась Милли.
— Что мы делаем? — Спросила я, взяв с земли еще одну лопатку.
— Я пытаюсь превратить этот маленький участок в цветочную клумбу. Я посадила здесь несколько красных роз, но они никак не растут. Сколько бы я за ними ни ухаживала и ни поливала, ничего. Как будто земля мертва… почти ... отравлена.
Я взглянула на небольшой участок земли, который Милли пыталась озеленить. Земля выглядела сухой и холодной. Единственное, что там росло, – грязные сорняки. Все желтые и сломанные.
Взяв маленькую лейку, которую Милли принесла с собой, я плеснула немного воды на клумбу. Грязь впитала воду, но через несколько секунд потрескавшийся вид вернулся. Никаких признаков жизни или чего-либо еще, кроме сухости и гнили. Странно.
В любом случае, это было неподходящее время года для садоводства, но эта клумба выглядела хуже, чем все, что я когда-либо видела осенью.
— Наверное, мне стоит прекратить попытки, да?! — Сказала Милли. Она вытерла руки о свой солнечно-желтый фартук.
— Может быть... То есть это может быть из-за времени года, но что я знаю? Я же не эксперт. — Ответила я со вздохом. — Ты сегодня занималась садоводством?
— Да. — Ответила она, хватая свои маленькие инструменты и бросая их обратно в ведро рядом с собой. — Сейчас не время года, хотя я уже несколько месяцев бьюсь с этим. У тебя уже был шанс увидеть озеро?
Со всеми этими мыслями я совершенно забыла об озере, о котором упоминала Милли.
— О нет, я совсем забыла об этом. Я даже не уверена, где оно находится.
Милли улыбнулась.
— Это примерно в десяти минутах ходьбы, не слишком далеко, может быть, мы могли бы сходить туда завтра. Если хочешь?
Провести день на красивом озере было бы неплохо, и я подумала, что, возможно, смогу закончить домашние дела пораньше, если потороплюсь. И Кара не была бы сукой, добавляя лишние дела.
— Звучит как фантастическая идея. — Сказала я.
— Беннетт.
Серебристый голос раздался из ниоткуда, когда я обернулась и увидела Эстель, стоящую на ступеньках и смотрящую на нас с Милли, склонившихся над грядкой с гнилыми цветами.
Она смотрела на нас с нежной улыбкой на лице. Она выглядела совсем не испуганной женщиной, которую я видела с Андреасом, и это немного успокаивало.
— Не могла бы ты помочь с несколькими работами в прачечной? Сегодня там завал.
Я натянуто улыбнулась. Меньше всего мне хотелось заниматься домашними делами, но, как говорится, надо.
— Конечно, я сейчас приду.
Эстель кивнула, развернулась на каблуках и пошла обратно вверх по лестнице.
— Великолепно. Нет покоя нечестивцам! — Я закатила глаза.
Милли рассмеялась, возвращаясь к своим раскопкам.
— Значит, завтра на озеро? — Я встала, отряхивая грязь с колен.
— Конечно. — Сказала Милли, не отрываясь от своего занятия. — Захвати свой купальник. Встретимся там.
Должна признать, что мне нравилось знакомиться с Найтчерч. Я намеревалась узнать о нем как можно больше. И понятия не имела, зачем людям распускать слухи о таком прекрасном месте, как это. Наверное, зависть сыграла свою роль.
В близлежащих городках наверняка ненавидели, что в этом готическом шедевре живет привлекательная и состоятельная семья. Это казалось разумным аргументом для всех детских сплетен. В конце концов, призраков не существует.
Глава 12
Эзра
У каждого человека есть скелеты в его гребаном шкафу.
Конечно, у моей семьи их больше, чем у кого-либо, с кем я когда-либо сталкивался, но все же мне еще предстоит встретить человека, который не таил бы в глубине души чего-то темного и отчаянного. У всех нас есть секреты. Просто у одних они хуже, чем у других.
Я живу этим гребаным фактом, как мантрой. Я повторяю его про себя каждый раз, когда захожу в звуконепроницаемую комнату, спрятанную глубоко под стенами Найтчерч. Комнату, в которой, как я знаю, в эту самую минуту находится убийца, более развратный, чем все, кого я знал в своей жизни. Один из самых ужасных. Жаль, что он еще и трусливый мешок с дерьмом.
Люк под огромным черным египетским ковром в моей комнате ведет в подземные коридоры, затянутые паутиной и пылью таким толстым слоем, что мне приходится прикрывать рот и нос толстовкой.
Я пользуюсь фонариком, чтобы видеть, куда иду, хотя за свои двадцать восемь лет проделывал это путешествие много раз. Возможно, я смогу добраться до комнаты с закрытыми глазами.
Здесь холодно и мрачно, нормальный человек не захочет сюда соваться, но я никогда не притворялся чертовски нормальным человеком. Если бы.
Я единственный из троих, кто ходит по этой тропе. Я и мой отец, мы единственные, кто несет это бремя, это проклятие, и Калеб, когда он работает со мной. К сожалению, по каким-то другим причинам его сейчас со мной нет, так что сегодня я шел один.
Маме строго-настрого приказали следить за тем, чтобы персонал никогда не заходил в восточное крыло. Несмотря на звуконепроницаемые стены, осторожность никогда не повредит, чтобы кто-нибудь не услышал.
Я подхожу к большой железной двери в конце коридора, ведущей в комнату, где находится детоубийца Донаван Де Лука.
Он скрывался несколько месяцев с тех пор, как ему, наконец, предъявили обвинение в убийстве его падчериц-близняшек и их подруги. Всем девочкам было всего по шесть лет.
Моя кровь закипает, когда я открываю навесной замок и толстые металлические цепи на двери. Она со скрипом открывается, и, когда я вижу его, сидящего там, полуголого, привязанного к деревянному стулу посреди холодной, сырой комнаты, мне кажется, что кто-то залил пламя внутри меня ведром бензина.
Выплеснуть свою ярость – единственный способ хоть как-то заснуть, но и это не гарантировано.
Донаван хнычет, мотая головой, пытаясь прийти в сознание. Наркотики, которые я вколол ему ранее сегодня, должны вот-вот выйти из его организма, и по его остекленевшему выражению лица я понимаю, что он начинает осознавать, что не имеет ни малейшего представления о том, где находится. Я жду, когда начнется паника.