Она все еще думает обо мне.
Черт, я ей снюсь.
Мистер Тридцать Очков обнимает Нову за талию и наклоняется, чтобы прошептать ей на ухо. Каждый мускул в моем теле напрягается. Я встаю со своего места и в три шага оказываюсь рядом с ними. Моя рука обхватывает ее запястье, моя хватка поглощает ее маленькую руку.
Не говоря ни слова, я тяну ее за собой.
НОВА
Воздух пропитан запахом пива и жареной пищи, но его перекрывает аромат его геля для душа и его самого, когда он прижимает меня к одной из полок, заставленных картонными коробками.
Стены кладовой давят на меня. Как и тело Клэя, заполняющее мое поле зрения.
– Ты не можешь так бросать меня. Я не баскетбольный мяч, – жалуюсь я.
– Почему ты пришла сегодня? – его лицо наклоняется так, что он оказывается в нескольких дюймах от моего, взгляд приковывает меня.
– Чтобы потусоваться с друзьями.
– Но ты знала, что я буду здесь.
– Я не собираюсь избегать тебя до конца моего пребывания в Денвере.
– Брук слышала, как ты говорила обо мне в своих снах.
О боже.
Я уже чувствую себя на шаг позади, когда дело доходит до этого мужчины. Помощь Брук, чтобы склонить чашу весов в его пользу, – это уже слишком.
– Я много говорю во сне, – защищаюсь я. – О всяких...
– Я так не думаю, Пинк.
У меня отвисает челюсть.
Сегодня вечером я пошла на игру, потому что сказала себе, что это поможет мне сделать набросок команды для моей фрески. Но мой взгляд постоянно возвращался к Клэю. Он был таким целеустремленным, обдуманным, мощным. Он летал туда-сюда по площадке, прорывался между защитниками, брал все, что хотел.
Я знаю, что он пережил со своим коленом, с борьбой за переезд в Лос-Анджелес, но он держит все это в себе.
Он – сплошное противоречие.
Узнав, что у него есть этот рисунок, я была потрясена, потому что это означало, что он не только поддержал мою работу, купив ее за непомерно высокую цену, но и каким-то образом ответственен за то, что он появилась в журнале.
В своем письме он сказал, что ему все равно, но его действия с тех пор доказали обратное.
Его действия продолжают доказывать обратное.
– Здесь кто-то есть?
Незнакомый голос за дверью заставляет нас напрячься.
Клэй поворачивается, чтобы спрятать мое тело от того, кто вошел.
– О, Уэйд. Еще раз спасибо за чек. Без тебя я бы не смог остаться на плаву.
Когда мужчина закрывает за собой дверь, я снова могу дышать.
Мои руки сжимаются сзади в кулаки на свитере Клэя.
– Что это было?
Он поворачивается и смотрит на меня сверху вниз.
– Потому что это звучит так, будто ты помог этому человеку спасти его бар, – продолжаю я, тыкая пальцем в его мускулистую грудь. – Это твоя проблема. Ты едва произносишь два слова, и это заставляет людей думать о тебе самое худшее.
Клэй переминается с ноги на ногу.
– Ничего страшного.
Я складываю руки и смотрю на него.
– С тобой все – пустяки.
– Ты с другим парнем – это не пустяк, – его зубы скрежещут, когда он наклоняется ко мне. – Майлз. Кто бы ни пригласил тебя на свидание той ночью. Они недостаточно хороши для тебя.
– А ты?
Он хватает меня за подбородок и крепко целует.
Его губы горячие и твердые, его тело прижимает мое к металлическому столбу между моими плечами. Я хочу сказать ему, чтобы он отступил, но обжигающий жар его рта, хватка его пальцев посылают через меня электричество, которого я не чувствовала уже несколько недель.
Это неправильно, но так хорошо, и я целую его в ответ.
Мои руки сжимают свитер на его талии, и твердые мышцы напрягаются под моими прикосновениями.
Майлз наклонился, чтобы сказать мне, что его хорошая игра – это заслуга Клэя.
Все возвращается к нему.
Он воспринимает это движение как согласие и наклоняется ближе.
Последние недели без него навалились непосильным грузом, и теперь, когда он так близко, все, чего я хочу, – это раствориться в его сердитых объятиях.
Когда он просовывает колено между моих раздвинутых бедер, я прижимаюсь к нему. Моя спина выгибается, а бедра сами по себе изгибаются, прижимаясь к его ноге.
Он облизывает мои губы и хватает за пояс моих джинсов. Молния поддается, когда он дергает ее вниз.
Клэй стягивает ткань с моих бедер вниз по ногам, увлекая за собой мои стринги. Затем рука оказывается у меня между бедер.
– Майлз мне в подмётки не годится, милая, – его голос хриплый, когда его губы скользят по моей щеке, а зубы покусывают мое ухо. – Я знаю, что ты так намокла не из-за него.
Но я не успела смутиться, когда он погружает в меня два пальца, сильно и глубоко. Прикосновение воспламеняет меня, и я безуспешно пытаюсь подавить стон.
Его пальцы толкаются, доказывая свою правоту.
Мне нужно почувствовать его кожу без всей этой одежды.
Мои руки пробираются под его свитер. Его кожа горячая и гладкая, атлас над гребнями крепких мышц.
Он простонал.
– Скажи, что ты вернулась ради меня. Ради нас.
Мое сердце бьется.
Все это не имеет смысла. Это он разорвал отношения.
Но невозможно думать, когда он входит и выходит, длинные толчки, которые доводят меня до предела. Мое тело приветствует его так, как будто он никогда не уходил, как будто каждый день был отметкой на стене клетки, пока я ждала, что он вернется и освободит меня.
Он поглаживает сладкую точку внутри, заставляя меня содрогаться.
– Подожди, – говорю я.
Клэй отступает на дюйм, наше дыхание все еще смешивается.
– Ты сказал мне, что в следующий раз, когда ты заставишь меня кончить, это будет не от твоих пальцев.
Его глаза блестят.
Он разворачивает меня и наклоняет, заставляя ухватиться за столб, чтобы сохранить равновесие, и широко раздвигает меня.
Его губы скользят по моей спине, бедрам.
О Боже.
Я хочу этого. Я так долго хотела его.
Он облизывает мою киску.
Это так хорошо, что причиняет боль. Я испытываю физическую боль от того, как сильно я напряжена. Мое естество молит об освобождении, которое, я знаю, в глубине души может дать мне только он.
– Красавица. Держу пари, ты жаждешь, чтобы я наполнил тебя прямо сейчас.
Я хочу дотронуться до него, но в таком положении я не могу дотянуться.
Его мускулистые руки обхватывают мои бедра и удерживают меня на месте.
Клэй дразнит меня своим языком, скользя по моей коже.
Он раздвигает меня шире, раскрывая каждый сантиметр.
– Я представлял, что буду делать, когда ты окажешься в таком положении, – пробормотал он.
Последний месяц я стараюсь не думать о нем, когда остаюсь одна в постели и трогаю себя.