Она представляет меня, и другая женщина протягивает мне руку, демонстрируя огромный бриллиант.
– Ого, ты помолвлена? – спрашивает Брук.
– Ммм. Встречаешься с кем-то особенным?
Брук откидывает волосы.
– У меня есть куча парней, которых я проверяю, – она окидывает взглядом несколько стоек и манекенов и жестом показывает на кучу предметов. – Мы хотим примерить это.
– Боюсь, у нас только одна VIP-гримерка.
– Мы поделимся.
Нас проводят в отдельную гримерку размером со спальню.
– Думаешь, она бы носила это кольцо на лбу, если бы могла? – спрашивает Брук, затаив дыхание.
Мои губы изгибаются.
– Кажется, она им гордилась. Ты можешь купить себе такое же, если захочешь.
– Я не хочу остепеняться. Быть привязанной к парню навсегда – мой кошмар. Но меня сводит с ума то, как некоторые девчонки превозносят себя над другими людьми, – она вздрогнула. – А что насчет тебя? Вы с Клэем, кажется, начинаете сближаться. Хоть я и не самая большая болельщица за отношения, но никогда не видела, чтобы он прилагал столько усилий.
Мое сердце замирает, и я оглядываюсь на подругу.
– Правда?
– О да. То, как он смотрит на тебя. Как он ищет тебя, когда ты не рядом с ним.
Я влезаю в платье и смотрю на свое отражение.
– Он хочет рассказать о нас всему миру.
– А ты не хочешь?
Я обдумываю это.
– Хочу. Но, может быть, я привыкла к уединению? Мне нравится, что наши отношения – это наше дело, и никого больше не касается. На днях я закончила рисовать пораньше и зашла повидаться с ним после игры. Там была очередь людей, желающих сделать селфи и получить автографы, желающих просто быть рядом с ним. Если мы выйдем в свет, это будет большое событие. Не только для друзей и семьи, но и просто потому, что это Клэй.
– Когда отношения публичны, люди лезут в них, но это не значит, что они знают, что между вами на самом деле, да и не должны знать.
Я думаю о том, как заставить его смеяться и улыбаться.
Мне нравится, как усердно он работает, как добр к тем, кому нужна помощь, особенно когда никто не смотрит.
Я начала представлять себе будущее с ним, не только ночи и дни, но и дни рождения и годовщины.
– Чего ты боишься? – спрашивает Брук.
Мой взгляд встречается с ее.
– Я влюбляюсь в него.
Она медленно и широко улыбается.
– Очевидно.
Меня охватывает шок.
– Это очевидно для тебя или для него?
– Для меня, потому что я умнее твоего парня для секск.
Я тянусь к молнии и опускаю ее вниз.
– Так если ты не романтик, почему ты за наши отношения?
– Потому что ты – моя подруга, и я хочу, чтобы все любили тебя так же сильно, как и я. К тому же, эти парни привыкли все контролировать, и забавно наблюдать, как они заботятся.
Я бросаю ей футболку, и она ловит ее, смеясь.
Чем больше я об этом думаю, тем больше мне это нравится.
Я скажу Клэю, что не против объявить о нас, чтобы он не беспокоился о давлении на меня. Я ему доверяю.
– Не уверена, что у нас будет время после завтрашнего возвращения. Он отправляется в очередное путешествие.
Брук усмехается.
– Тогда давай вернемся пораньше.
– Ты не видел Клэя? – спрашиваю я Новичка у раздевалки «Кодиакс».
Он машет рукой в сторону поля.
Мы с Брук вернулись в рекордные сроки. С момента нашего разговора я думаю только о встрече с Клэем.
Моя грудная клетка напряглась так сильно, что кажется, будто сердце вот-вот вырвется из-под ребер.
После полета, я приняла душ и поехала на стадион, решив, что найду там Клэя.
Я иду по извилистому коридору к полю, мысленно повторяя все, что хочу сказать.
Когда я дохожу до конца туннеля, то слышу голос Клэя, тихий, но настоятельный.
– ...нужно поговорить о нашей сделке.
– О сделке, в которой я согласился перевести тебя в Лос-Анджелес? – вклинивается голос Харлана, такой же напряженный, но с нотками разочарования.
Я останавливаюсь, не обращая внимания. Должно быть, это связано с тем, из-за чего они ссорились на Рождество.
– Ты не выполнил свою часть сделки, – говорит Харлан.
– Я не виноват, что она вернулась.
Волоски на моей шее поднимаются.
– Нет, но ты должен был держаться от нее подальше, когда она вернулась.
Мое сердце замирает.
Я не могу поверить в то, что слышу.
Мне хочется бежать, но я не могу заставить себя сделать это.
Вместо этого я выхожу в коридор.
Они оба поворачиваются ко мне лицом. У Клэя шокированное выражение лица, у Харлана удивленное и виноватое.
– От кого ты должен был держаться подальше? – спрашиваю я так уверенно, как только могу.
– Нова. Я думал, ты в Нью-Йорке, – говорит Клэй, но Харлан прочищает горло.
– Ты. Он должен был держаться от тебя подальше.
Нет.
– Почему? – мой голос дрожит.
– Потому что так было бы легче для всех, – снова Харлан.
Я поворачиваюсь к нему, мои руки сжимаются в кулаки по бокам.
– Мы должны были стать семьей. Я доверяла тебе, а ты манипулировал мной.
Его челюсть сжимается.
– Нова, это не то, что...
– Мари всегда так поступала, когда росла, но, по крайней мере, она была моей сестрой. Кто ты такой, чтобы распоряжаться моей жизнью?
Он не отвечает.
– И ты, – я поворачиваюсь лицом к Клэю, намереваясь обрушить на него весь свой гнев. Но при взгляде на него эмоции нахлынули на меня волной. У меня загораются глаза, я кручусь и выбегаю из здания.
Клэй идет за мной по пятам.
– Нова. Нова, подожди.
Он догоняет меня у входных дверей, его кроссовки намокли из-за снега. Я смотрю на него, не скрывая слез, которые жгут мне глаза.
– Это не то, что ты думаешь.
– Откуда ты знаешь, что я думаю? – я делаю дрожащий вдох.
– Позволь мне объяснить.
– Что ты заключил с Харланом какую-то сделку, которая затронула мои чувства и твою карьеру?
У него перехватывает горло, а выражение лица превращается в маску страдания и обиды.
– Я сказал тебе, что паниковал в ту ночь из-за нас. Это была правда.
– Значит, ты пошёл у меня на поводу и решил, что между нами всё кончено, не посоветовавшись со мной.
– Когда ты так говоришь, это звучит плохо.
Мои глаза расширились.
– Это я виновата, что звучит плохо?!
Клэй проводит руками по лицу.
– Мне жаль.
Следующий вздох болезненный. Я хотела сказать ему, что готова к публичности, а теперь кажется, что все, что у нас было, было построено на лжи. Наконец-то я почувствовала, что мы на равных, а он все это время обращался со мной как с ребенком.
– Я тоже.
Я ненадолго закрываю глаза, как будто это может заблокировать бушующие во мне эмоции, но когда я открываю их, вся обида, разочарование и гнев выплескиваются наружу.