– Ты думаешь, что знаешь все лучше всех. На поле и за его пределами. Но не тебе решать, что лучше, Клэй.
Он тянется ко мне, как будто это самая естественная вещь в мире. Как будто это его право – прикасаться ко мне, и он может все исправить, если мы будем ближе. Часть меня тоже этого хочет, поэтому я заставляю себя отступить.
Его руки опускаются по бокам, в темных глазах светится страдание, пока он борется со своим самообладанием.
– Я не ожидал увидеть тебя перед отъездом в поездку. Я не хочу потерять тебя из-за пустяка. Позволь мне пригласить тебя куда-нибудь сегодня вечером. Мы можем поговорить об этом.
Да.
Я ненавижу, когда между мной и людьми, которые мне небезразличны, возникают барьеры.
Вот как все это началось – желание быть в хороших отношениях с моей сестрой
Но…
Это мой старый шаблон. Я не хочу уступать, быть тем, кто прогибается просто потому, что у меня это лучше получается. Я хочу постоять за себя.
– Похоже, ты уже достаточно наговорился за нас обоих, – говорю я и иду в сторону улицы.
На этот раз он не идет за мной.
18
НОВА
– Нова.
Я поворачиваюсь и вижу Джеймса Паркера, стоящего позади меня в спортивной куртке и джинсах, его худощавое лицо напряжено.
Я снимаю наушники.
– Привет.
Последние несколько дней я с головой ушла в работу над фреской.
Уже занимаюсь парнями на поле. Это не буквальное исполнение, стиль подразумевает энергию, скорость и связь.
Я не видела Клэя с тех пор, как поймала его и Харлана в коридоре. Он писал мне несколько раз, но я не чувствую, что готова к разговору.
Сосредоточиться на своем творчестве сложно, когда речь идет о человеке, в которого я влюбилась и с которым не разговариваю, но я стараюсь забыть об этом.
– Я все еще работаю над третьим элементом, – говорю я Джеймсу. – Если с фреской возникнут проблемы...
– Проблема не в том, как выглядит стена, а в том, что есть утечка. Ты ее допустила.
Мои брови взлетают вверх, когда я вспоминаю фотографию недельной давности.
– Я не делала этого.
– На гала-концерте нас ждет большое открытие. В нашем контракте было прописано, что работа останется в тайне.
– И я соблюдала это условие, – заверила я его. – Это мог быть кто угодно. У всех игроков и персонала есть доступ к стене.
– Всех их проинструктировали не делиться фото, и ни у кого из них нет мотива делать это. Я был более чем щедр, пересмотрев условия нашего соглашения.
Я уверена, Клэй сказал бы, что это справедливо, но неважно.
– Я понимаю, что этот гала-вечер много значит для вас.
– Это больше, чем просто много. «Кодиаки» идут к успеху, никто не думал, что они выживут в лиге. С тех пор как я их купил, я превратил их в конкурентособную команду.
– Я уверена, что все в организации хотят добиться успеха.
Он нахмурился.
– Это я все устроил.
– Вы тоже забиваете голы? – шучу я.
Он не улыбается.
– Все в этом здании работают по моему приказу. Когда они перестанут меня устраивать, их уберут. Я не хочу, чтобы мы оказались в таком положении. Ты понимаешь?
Его слова подействовали на меня как ведро ледяной воды на голову.
Я расправляю плечи и смотрю ему в глаза.
– Да. Да, думаю, что понимаю.
Мне начинает казаться, что этот гала-концерт нужен даже не команде, а ему.
Мари поднимает глаза от плиты, на которой готовит.
– Передай мне пармезан.
Я протягиваю ей тертый сыр, и она бросает кучу, потом еще.
– Я думала, молочные продукты под запретом? – спрашиваю я, удивляясь.
– Честно говоря, в последнее время мне их очень хочется.
– Джеймс был таким придурком, – говорю я, отмахиваясь от наполовину наполненного бокала вина.
– Харлану он тоже не очень нравится, – признается она.
– Я так и поняла. Но я ожидала, что ты скажешь что-то вроде: «Деньги заставляют мир крутиться, Нова».
Она наклоняет голову, протягивая руку за своим вином.
– Я так не говорю.
– Ты немного преувеличиваешь.
Ее глаза закатываются, и я нахожу улыбку.
– Джеймсу скучно, и он пытается где-то оставить свой след. Его семья попала в заголовки благодаря своей деловой хватке, и он тоже хочет видеть свое имя в газетах.
– Я не публиковала фотографии. Ты же не думаешь, что Джеймс сделал это сам?
– Нет. Тот факт, что это вышло без его ведома, разозлил его, но, вероятно, еще больше разозлил тот факт, что его имя ни разу не было упомянуто.
– Тогда, должно быть, это сделал кто-то другой, вероятно, в качестве шутки.
Когда Мари пригласила меня на ужин, я сразу же согласилась.
– У меня есть хорошие новости, – говорю я. – Один галерист в Нью-Йорке хочет устроить выставку моих работ.
– Правда?!
– Ммм... Я не была уверена, что соглашусь, но, судя по тому, что говорит Джеймс, мне нужно начинать продумывать свои дальнейшие действия.
– Тебе никогда не нравились ультиматумы. Когда нам было шесть или семь, ты бегала голышом, и мама с папой сказали тебе одеться к ужину, или купаться в озере все время, пока нас не будет, а мы заберем тебя после. Ты нырнула обратно, даже не оглянувшись.
– Это имело неприятные последствия. Несмотря на то, что там был спасатель, мама пошла за хот-догами, и всем вам пришлось остаться на пляже и есть на одеяле.
– Это было весело, – говорит она, ухмыляясь. – Что заставило тебя перестать быть той девушкой?
– Много чего, – я делаю большой глоток вина. – Мама и папа умерли. Ты всегда делаешь правильные шаги. Мне стало казаться, что я не помогаю, идя своим путем. Поэтому я старалась плыть по течению, а не создавать волны.
Она хватает меня за руку.
– Ты можешь делать волны со мной.
Я улыбаюсь.
Мари смотрит на мой почти пустой стакан.
– Нам нужна новая бутылка, – настаивает она, хотя к своей она едва прикоснулась. – Можешь сходить за ней?
– Какую взять?
– Любую, что тебе понравится.
Я спускаюсь в погреб и выбираю наугад две красного вина.
– Мар, я захватила запасной вариант на случай, если она из монастыря пятнадцатого века и хранится для вашего с Харланом первенца...
Я замолкаю, когда вижу, как она стоит над островом, уставившись на мраморную поверхность, с деревянной ложки капает на пол.
Она поднимает мой телефон.
– Нова. Кто это?
Ворчун: Я чертовски по тебе скучаю. Не могу уснуть без тебя.
У меня сводит желудок.
– Пожалуйста, скажи мне, что это не один из игроков Харлана. Майлз любит пофлиртовать, но тебе лучше знать, что...