– Твои руки постоянно что-то проворачивают.
– В тебе шесть футов пять дюймов, но ты думаешь, что у тебя там, наверху, перспектива лучше, чем у меня? – он кивает на свой офис на стропилах здания.
Я открываю крышку своего напитка.
– Я думаю, ты так далек от спорта, что не можешь отличить баскетбольный мяч от корзинки для хлеба, – выпиваю залпом половину бутылки, наслаждаясь тем, как искажается его лицо. – Если хочешь выиграть чемпионат в этом городе, держись подальше от дерьма, в котором не разбираешься. Это включает в себя Нову.
– Нова? – он поднимает голову, искренне удивленный.
Она рассказала мне о его угрозах.
– Она не публиковала никаких фотографий стены, так что перестань пытаться воспользоваться ею.
Он улыбается, на его лице появляется неподдельный восторг.
– Когда мы перевели тебя сюда, ты был готов на все. Ты теряешь самообладание.
– Сыграй со мной и мы это выясним.
Выкрик со стороны поля заставляет меня поднять глаза.
– Черт!
– Да, блядь!
Парни собрались вокруг телефона.
Я подбегаю к ним.
– Тренировка окончена? – говорю я.
– Клэй! Ты попал в команду всех звезд, – говорит Джей.
Я выпрямляюсь, сжимая мяч в одной руке. За последнюю неделю я почти забыл о сроках, когда нужно называют участников игры.
Ребята обступают меня, обнимают и бьют полотенцами.
– Я сделал это, – гордость поднимается в моей груди.
Когда я оглядываюсь, Джеймс исчезает из туннеля. Я вытесняю его из головы, когда рядом со мной появляется Джей.
– Джентльмены, мистер Клэйтон Уэйд был выбран в команду всех звезд! Давайте поаплодируем ему!
Под свист и одобрительные возгласы других игроков я просто стою, наслаждаясь моментом. Это то, ради чего я так старался – быть признанным одним из лучших баскетболистов в лиге.
На мгновение все мои заботы о будущем улетучились.
– Это большое дело! – восклицает Нова по телефону. Ее энтузиазм зажигает меня.
– Я был в команде много раз, – говорю я в динамик громкой связи в машине.
– Неважно, Клэй. Ты один на миллион.
– Двадцать четвертый из трехсот, – говорю я, потому что, какого черта? Я никогда не был скромным, так что вполне могу похвастаться своими достижениями.
– Едь домой и мы отпразднуем.
Домой. Это слово сильно задевает меня.
Я никогда не думал о своей квартире как о доме с тех пор, как купил ее год назад, но услышав, как она произносит это слово, оно становится привлекательным.
Мой дом. Ее. Наш.
Мы находимся в странном промежуточном положении. Пока тренер в больнице, мы полагаемся друг на друга, но все еще восстанавливаем доверие между нами.
Вчера, когда она пришла, мы посмотрели фильм, и она провела ночь, свернувшись калачиком в моих объятиях.
Я хочу сказать ей о своих чувствах к ней, но сейчас для этого неподходящее время. Госпитализация тренера нависла над всеми нами, и настроение у нас напряженное.
– Слушай, мне нужно заехать к тренеру по дороге, – говорю я, сворачивая с дороги и заезжая в магазин. – Тебе не обязательно ждать.
– Я подожду.
Черт побери, если я не благодарен за это.
Когда я отключаю звонок, я подъезжаю к окну заказа.
– Салат-латук, без помидоров. Двойная порция соленого огурца. Тройная порция острого соуса.
– Тройная? – переспрашивает женщина, кажется, удивленная.
– Да.
Я несу бумажные пакеты в больницу, пробираясь по коридорам с полными руками.
Я захожу в палату тренера, устраиваюсь в кресле, которое едва выдерживает меня, и достаю обеды.
– Большой палец Джея мешает ему на тройках, но он не признает этого. Я пытаюсь убрать часть его повторов, чтобы он не заметил, а это чертовски сложно. Количество штрафных бросков Атласа выросло на десять процентов. Он выбивает больше фолов, и в этом году у нас может что-то получиться.
Я вгрызаюсь в свой бургер, жую и глотаю, а потом перебираю в уме заметки о каждом игроке «Кодиакс».
Кто знает, слышит ли меня тренер, но я бы не стал упускать это из виду. И когда он проснется, то разозлится, если окажется не в курсе.
Звонит телефон, пронзительный звук слишком громкий для этого места. Я хватаю его. Харлан.
– Я знаю, что ты едешь на игру всех звезд.
– Я знаю, что ты можешь развестись уже на следующей неделе.
Нова рассказала мне о том, что ее сестра узнала, что мы были вместе, и что Харлан скрыл это от нее.
Он вздыхает.
– Мари расстроена, но она это переживет.
– Вот что происходит, когда вы ссоритесь?
– Я не знаю. Обычно мы не ссоримся.
Дыхание тренера ровное. Его веки тонкие, как бумага. Он всегда был строгим, но сейчас он выглядит хрупким.
Хрупкие вещи недолговечны в этом мире.
– Лос-Анджелес сделал солидное предложение. Они позвонили мне сегодня утром, – слова Харлана врезались в мои мысли.
– Я не был уверен, что ты все еще заинтересован этим, учитывая все происходящее.
– Я несу ответственность перед этой командой, и мои акции растут. Чем больше ты стоишь, тем больше мы можем за тебя получить.
Я ожидаю, что буду чувствовать предвкушение. Но вместо этого я испытываю сложные эмоции.
Лос-Анджелес по-прежнему остается лучшей командой на Западе. Но Нова здесь. Тренер здесь. Ребята, с которыми я сблизился за этот год, хотел я того или нет... Я покину их.
– Это то, чего ты хотел, – напомнил он мне. – Через пару дней их генеральный директор передаст мне все в письменном виде.
Я прочищаю горло.
– Давай поговорим об этом после выходных.
Он молчит минуту.
– Поговорим позже.
Я откидываюсь в кресле и вешаю трубку.
Слух тренера всегда был до жути точным. Он мог расшифровать пробормотанный комментарий с другого конца зала.
– Это то, чего ты хочешь? – спрашиваю я. – Звонят из команды моей мечты, а я занят тем, что приношу тебе еду на вынос.
Тренер молчит, только мониторы тихонько пищат.
– Я серьезно. Тебя здесь нет, чтобы остановить меня, а то я могу сделать что-нибудь, о чем потом пожалею, – я подталкиваю его икру носком ноги и киваю на его ужин, все еще завернутый. – Обычно я не любитель двух бургеров, но сегодня все может измениться.
В колледже во время «Финала четырех» тренер тренировал другую команду и увидел, что я в полном расстройстве. Он сказал мне сесть в его машину, и я сел. Мы остановились, чтобы перекусить, и я рассказал ему о своем разбитом сердце.
Мы поддерживали связь. Он навещал меня все эти годы. Не раз помогал мне.
Я был груб с ним, потому что был эгоцентричен и нетерпелив.