Парни обмениваются взглядами.
– Мы можем выиграть десять игр, – говорит Новичок, но это самоуверенность, а не вера.
– Это ты мне скажи, – я смотрю на него.
Новичок знает, о чем я спрашиваю.
– Да. Мы можем.
Я поворачиваюсь к Майлзу.
– Конечно, Клэй.
Атлас. Этот парень был в нескольких командах, участвовал в плей-офф.
Он кивает.
Затем Джейден. Мой давний друг и товарищ по команде.
– Что скажешь, Джей? Возьмем десять?
Он хмурится.
– Давайте возьмем их всех.
Раздается одобрительный возглас.
После того как мы закончили, Джей немного ждет, пока зал опустеет, и хватается за свое полотенце на сиденьях.
– Что это было? Не то чтобы я не ценил дерьмо «Могучих уток», но это не твой стиль.
– Может, мой стиль меняется, – я снимаю тренировочную майку и запихиваю ее в сумку, а затем достаю свежую футболку.
Он проверяет свой телефон.
– Слышал, что Лос-Анджелес хочет совершить несколько сделок. Крайний срок – в день гала-концерта.
– Со мной не будет.
Глаза Джея сужаются.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что я попросил Харлана не делать этого. И он мне должен.
На напряженном лице моего друга отражается недоверие.
– Ты остаешься?
В моей голове прокручивается обязательство Харлана.
– Я остаюсь.
Он обнимает меня так крепко, что я ошеломлен. Мне и в голову не приходило, что это его так сильно гложет. Но я чувствую его облегчение и счастье.
Если подумать, я тоже очень рад, что остаюсь.
26
НОВА
– Ты выглядишь потрясающе, – говорит Брук, стоя позади меня перед зеркалом.
Я поворачиваюсь боком, разглаживая руками серебристое платье.
Я выбираю наряд для торжественного субботнего вечера. На мероприятии будет присутствовать около тысячи человек, от миллиардеров до политиков, руководителей и всех важных персон из истории команды.
Я не могу дождаться большого показа фрески.
После матча всех звезд, видя, как ребята смеются, подбадривают и подшучивают друг над другом, я точно знала, что мне нужно сделать до завершения моей работы.
Третий элемент был неожиданным, но на самом деле он идеален.
Я надеюсь, что всем он понравится так же сильно, как и мне.
– Это твой вечер, – продолжает Брук.
– Это вечер команды.
– Но это и твой вечер.
Счастливый румянец разливается по моим щекам, когда я показываю ей фотографию, которую Клэй сделал ранее, где я запечатлена перед готовой инсталляцией.
– Это потрясающе, Нова.
– Хлоя скоро пришлет мне программу. Я представлю свою работу. Отчасти поэтому мне нужно это платье.
Я сдаю наряд, затем смотрю на ценник.
Ворчун: Пришли мне фотографию.
Я присылаю.
Он отправляет в ответ фотографию своей кредитной карты.
Ворчун: Никаких протестов.
Я прикусываю щеку.
Я позволю ему купить платье, но замечаю на вешалке другое и снимаю его.
– Я еще хочу это. Но запишите это на мою карточку.
Пластик щелкает о прилавок, когда я кладу свою карточку перед кассиром. Приятно иметь собственные деньги для оплаты покупок.
– Могу я заказать доставку? И можно приложить записку?
– Конечно, – она протягивает открытку и ручку.
– Кому это? – спрашивает Брук.
Я хмурю брови, мои босые ноги цепляются за мягкий ковер, когда я пишу записку, которую нужно вложить в коробку.
– Моей сестре.
– Нова. Ты одета? – Клэй зовёт из гостиной.
– Почти готова, – отвечаю я через дверь ванной, проверяя телефон и ругаясь.
Брук настояла на том, чтобы кто-то сделал нам прическу для гала-концерта, но я слишком долго возилась с макияжем.
Мы почти опоздали. Вечеринка начинается через час. К тому же мы обещали встретиться с Брук и ее спутником пораньше.
Последний взгляд в зеркало. Мои розовые туфли придают мне дополнительные четыре дюйма роста. Розовый блеск делает мои губы блестящими, а тонкий дымчатый макияж глаз кажется взрослым.
Я – это я, но взрослая, уверенная в себе.
Я открываю дверь и иду по коридору, стараясь не споткнуться в туфлях. В другом конце стоит Клэй в смокинге, и у меня перехватывает дыхание.
Я впервые вижу его в таком виде после свадьбы и забыла, как он красив. Сексуальный темный рыцарь. Татуировки проступают из его манжетов и воротников.
Он поворачивается, и выражение его лица становится напряженным.
– Господи.
– Тебе нравится? – я принимаю позу, одна рука на бедре, стараясь выглядеть непринужденно.
Этот момент ошеломляет.
Это наша ночь.
Приближается крайний срок обмена, а я не хотела спрашивать, потому что не хотела знать ответ.
Он идет ко мне, и на его лице написано такое напряжение, какого я никогда не видела. Клэй останавливается в нескольких сантиметрах от меня, заставляя меня поднять подбородок, чтобы я могла встретиться с его полуприкрытыми глазами.
– Мне нравится платье, – пробормотал он, медленно пробегая взглядом по моим изгибам. – Мне нравится прическа, – его губы кривятся. – Я чертовски люблю тебя, – он выдыхает. – С того самого момента, как я тебя встретил. И я хочу тебе кое-что показать.
Он подводит меня к закрытой двери второй спальни и широко ее распахивает.
Спортивные памятные вещи исчезли.
Вместо них в одном углу стоит стопка мольбертов. Открытые стеллажи с холстами и бумагой. Стол, уставленный всеми возможными красками и инструментами для рисования.
– Что это? – спрашиваю я, потрясенная.
– Это твое. Я останусь с «Кодиаками». Мы с Харланом все уладили. Сегодня вечером все будет официально.
Я хватаю его за галстук и притягиваю к себе. Его губы завладевают моими, когда он обхватывает мускулистыми руками мою талию, поднимая меня.
Я знаю, как много для него значила поездка в Лос-Анджелес, поэтому я ошеломлена тем, что он решил это сделать.
– Ты невероятный, – шепчу я ему в губы.
Мой и его телефон одновременно взрываются.
Брук: ГДЕ ТЫ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ?!
Черт.
Клэй неохотно опускает меня на пол, и я провожу пальцем по уголкам губ, пытаясь не размазать помаду еще больше.
– Мы разберемся с этим.
Мы чертовски уверены, что разберемся.
По дороге к машине мы держимся за руки, и я практически парю в воздухе. Я пытаюсь сосредоточиться, напоминая себе о том, что происходит сегодня вечером. Это мое главное достижение.
Когда мы добираемся до стадиона, я тянусь за своим удостоверением личности, но охрана машет нам рукой, пропуская через черный ход.