— Что нужно сделать, чтобы открыть себя для общения с другим человеком? Без осуждения и цинизма? — спрашивает мой психотерапевт.
— Чудо.
Но лицо Новы всплывает в моем сознании, и, несмотря на многолетний багаж и неприятие всего, что не связано с баскетболом, я хочу попробовать.
18
НОВА
— Мы близко? — спрашиваю, глядя на Клэя, забившегося на пассажирском сиденье.
Даже когда сиденье отодвинуто назад до упора, машина все равно кажется слишком маленькой для нас обоих.
Когда я сказала, что хочу встретиться с Робин, Клэй предложил взять меня с собой. Завтра он улетает в Атланту на предсезонную игру, но до тех пор он свободен. Я согласилась без колебаний, правда, с условием, что я смогу вести машину.
Мы проезжаем холмы, усыпанные домами, и во мне нарастает напряжение.
— Сколько еще осталось? — спрашиваю.
— Поверни здесь, — я следую его указаниям.
— Ты помнишь все это без GPS?
— Провел здесь много времени, пока проходил реабилитацию.
Из ниоткуда появляется дорожка, поднимающаяся из рощи деревьев. Внезапно перед нами раскинулся лагерь — зеленые холмы, флаги и знамена, бревенчатые строения. За окном сверкает ярко-голубое озеро, вдоль берега стоят разноцветные каноэ и байдарки.
Это мечта всего в получасе езды от Денвера.
Напряжение в моей груди ослабевает, пока я рассматриваю окружающую обстановку.
— Это потрясающе! — восклицаю я.
Едва мы вышли из машины, как к нам подошла улыбающаяся женщина с атлетическим телосложением и седеющими волосами.
— Вы, должно быть, Нова. Я Робин, директор лагеря, — она пожимает мне руку, а затем поворачивается к мужчине, сидящему рядом со мной. — Привет и тебе.
Робин обнимает Клэя, и я с удивлением вижу, что он ей позволяет.
— Я буду занят. Встретимся здесь через час или около того, — Клэй засовывает обе руки в карманы и направляется к другому зданию.
— Спасибо, что уделил мне время, особенно с такими сжатыми сроками, — говорю я.
Я дополняю то, что рассказала ей по телефону, объясняю, что пытается сделать Харлан и что я хотела бы задать несколько вопросов, чтобы улучшить план.
— Почему бы нам не начать с небольшой экскурсии?
— С удовольствием.
Мы поднимаемся по дорожке к главному зданию — огромному бревенчатому домику. Внутри мы ходим по периметру здания, пока она отвечает на один вопрос за другим. Я делаю несколько заметок в своем телефоне, но в основном знаю, что запомню.
— Здесь прекрасно.
Она указывает вдоль озера.
— Вон домики для отдыхающих. Летом они переполнены, но в данный момент только по выходным и во время внеклассных кружков, — она обводит нас жестом. — Сейчас мы в административном здании. Мы работаем над новым художественным кабинетом.
Я выпрямляюсь.
— Можно посмотреть?
— Конечно.
Робин показывает мне следующее здание, потрясающую А-образную конструкцию с окнами повсюду. Торцевая часть здания отведена под просторную сводчатую комнату с огромными столами, мольбертами и красками. Солнечный свет проникает в каждый уголок.
— Свет здесь такой классный. Каким видом искусства занимаются дети?
— Всевозможным. Их последнее занятие — изготовление масок медведей, — она показывает мне коллекцию папье-маше, разложенную на столе для просушки. — Ты увлекаешься искусством?
— Да, — признаюсь я. — Я поступила в художественную школу, но так ее и не окончила.
— Ты всегда можешь вернуться к искусству. Я работала адвокатом, прежде чем оказалась здесь. Я не жалею о том, что занималась юридической практикой, но руководить этой программой? Это воплощение мечты.
— Раньше я считала, что мы должны сами найти свой путь, — продолжает Робин. — Потребовалось время, чтобы понять, что жизнь полна путей, как дерево, разветвляющееся на тысячи возможностей. В отличие от дерева, мы можем вернуться назад и выбрать другой путь. Жизнь полна вторых шансов.
Ее философия заряжает энергией.
Я задаю ей еще несколько вопросов о том, что нужно иметь в виду при создании программы с нуля, что она сделала бы по-другому, и делаю заметки для Харлана.
Когда мы заканчиваем разговор, я смотрю в окно, где дети собрались вокруг баскетбольной площадки.
Тротуар свежевыкрашен, поле окружен сетчатым забором. Он выглядит новым, за исключением сетки, которая беспорядочно свисает с обруча.
— Здесь ничто не остается идеальным. Мы заменили ее на прошлой неделе, но дети уже качаются на ней, — говорит Робин. Ее это забавляет, но не расстраивает, что идеальный образ испорчен.
Клэй находится в центре толпы, возвышаясь на голову над остальными. Его рубашка заправлена в шорты, тело мускулистое и блестит в теплом осеннем дне.
Ему хорошо с ними. Несмотря на то, что он выставляет себя плохим наставником, плохим товарищем по команде, я вижу, как он прислушивается к этим детям.
— Пойдем посмотрим, пока ты не сломала себе шею, — сухо говорит Робин.
Я краснею, застигнутая врасплох.
Она улыбается, и мы вместе выходим на улицу.
— Он сказал, что приезжал сюда, когда был травмирован? — спрашиваю я.
Она кивает.
— Но он не афиширует это. Многие люди хотели бы использовать это для создания своего бренда, но он предпочитает общаться с детьми без внимания прессы. Клэю достается много внимания, хорошего и плохого. Трудно жить под таким давлением.
Клэй отводит в сторону ребенка и задает ему вопрос. Мальчик отвечает, и Клэй кивает, а затем подзывает его ближе. Они разговаривают минуту, и мальчик начинает ухмыляться.
— Они его обожают, — пробормотала Робин.
И он их обожает. Хотя он, наверное, устроил бы мне ад, если бы я сказала ему об этом.
Робин выходит вперед, хлопает в ладоши и заставляет всех переглянуться.
— Ладно, мы должны позволить Клэйтону вернуться к своим делам.
Дети стонут, а Клэй ловит мой взгляд. Клянусь, выражение его лица немного светлеет.
После барбекью я постоянно думаю о нем. Его слова эхом отдавались в моем сознании.
Мою. Когда ты в следующий раз наденешь майку, ты, блядь, наденешь мою.
Между нами ничего не произошло. Ничего особенного, но я не могу перестать думать о нем.
Каждую секунду, когда мы находимся рядом, моя кожа горит. Каждый раз, когда получаю от него сообщение, я прикусываю губу. Я постоянно нахожусь в состоянии возбуждения, готовая взорваться от грубого намека или случайного прикосновения.
Клэй направляется к нам с Робин.
— Как новые домики?
— Почти закончили, — говорит она. — Приглашаю вас проверить их.