— Мне интересно. – Слова Кирилла прозвучали чертовски властно, но он притянул меня к себе и поцеловал в лоб. — Спи здесь, – тихо сказал он.
— Не думаю, что...
— Это был не вопрос.
Я хлопнула его по груди, обтянутой элегантной рубашкой на пуговицах. Весь его костюм, вероятно, стоил больше, чем полгода моей аренды.
— Все еще любишь командовать, я смотрю.
— А ты все еще бунтарка, – ответил Кирилл, отстраняясь и оглядывая меня с ног до головы. — Я рад.
— До сих пор любишь хорошую драку? – поддразнила я.
Наконец я была вознаграждена мрачным смешком.
— Ты и не представляешь.
Глава 17
Молли
Семь лет назад
Гравий застревал в моих сандалиях и резал края ступней, пока я бежала к темному трейлеру. Он стоял на старой свалке в другом конце города.
Пожалуйста, пусть он будет здесь. Пожалуйста.
Я ворвалась через хлипкую дверь и, пошатываясь, побрела по коридору.
— Молли, что случилось?
Запах Кирилла мгновенно окутал меня, когда он в два шага преодолел расстояние до меня и прижал к своей груди. В его объятиях паника немного отступила, как реакция мышечной памяти, слишком укоренившаяся, чтобы ее отрицать.
— Это мой отец. Генри. Мне кажется, он сделал что-то плохое, – пробормотала я, в горле стоял ком.
Кирилл наклонил голову, вглядываясь в мои дикие, блуждающие глаза, пока откидывал свисающие волосы с моего лица.
— Насколько плохое?
— У него проблемы с каким-то людьми, плохими людьми. Что-то связанное с деньгами, он потерял все... мой трастовый фонд. – Я наконец встретила испытующий взгляд Кирилла. — Все пропало. Ничего больше нет. Все, что оставила мне мама. Исчезло.
Он напрягся.
— Все?
Я с несчастным видом кивнула. Это было еще не самое ужасное в дерьмовом шоу, в которое превратился сегодняшний вечер.
Кирилл собрался, как всегда, и пожал плечами.
— Ничего страшного. Еще есть время подать заявку на стипендию...
— Какую? – перебила я. — У меня нет талантов, и я не умная. Я не была готова ко всему этому. – Мой голос был уродливым и жалким. — И дело не только в деньгах, которые он потерял. Есть еще кое-что. Он взял в долг деньги у ростовщиков, я не знаю, сколько. Огромную сумму... больше, чем он может найти, чтобы вернуть. Он должен дать им какой-то залог, иначе они навредят ему.
— Карма - сука, – категорично заявил Кирилл, его тон был безапелляционным.
Он ненавидел моего отца с того самого дня, как я впервые пришла в школу с синяком под глазом более двух лет назад, и с тех пор их отношения не улучшились.
— Не он будет залогом.
Тихое признание было подобно разорвавшейся бомбе.
— Какого хрена?
Кирилл оттолкнулся от меня, фиолетовый шторм энергии накапливался и вырвался из него.
Мой унылый тон никак не вязался с бурлящим гневом Кирилла.
— Ему нужно что-то дать им, пока он ищет деньги. На какое-то время, чтобы ему не причинили вреда.
Он остановился, его руки сжались в болезненные кулаки.
— У кого он занял деньги? Он сказал тебе?
— Он сказал, что это были русские. Банда или что-то в этом роде. Мафия, но я не уверена. Мафия из Нью-Йорка. Он назвал имя Виктор. Сказал, что Виктор возьмет меня в качестве залога. Кто этот гребаный Виктор? – Я не могла дышать. Словно на мою голову опустили невидимую петлю. — Я сбегу. Уеду сегодня же. Генри рассеян и плохо соображает. Если я отправлюсь сейчас, к утру смогу быть довольно далеко. Мне нужно занять немного денег.
Теперь я тоже ходила взад-вперед, и Кирилл схватил меня за руки, чтобы остановить. Он подвел меня обратно к креслу, и я опустилась в него.
— Они называют себя «братва», – тихо сказал он. — Братство ублюдков. – Я уже собиралась спросить его, откуда он это знает, когда он испустил долгий вздох и провел рукой по лицу. — Ты никуда не поедешь, Молли. Ты не можешь бросить свою мать. – Он согнул свое длинное тело и поймал мой взгляд. — Я позабочусь обо всем.
— Ты позаботишься обо всем… как? – я растерянно моргнула.
— Мой отец. Я пойду к своему отцу. Попрошу его помочь.
От его слов меня обдало льдом, и я покачала головой. Я мало что знала об отце Кирилла, только то, что они не разговаривали. Я знала, что его мать забрала его, когда он был маленьким, и они влачили жалкое существование в Вудхэйвене, через трассу от того места, где жила я.
Мой дом на холме и мой отец, Генри Мэдисон, местный инвестор и миллионер, - все это было ложью. Он был мошенником и преступником, готовым бросить свою дочь на растерзание волкам, чтобы выиграть время для побега. У Кирилла не было ни гроша за душой, но его жизнь была честной.
Я сморгнула слезы стыда.
— Нет. Ты не можешь. Я тебе не позволю, – сказала я, уже понимая, что веду проигранную битву. Мало кто был таким же упрямым, как я, но Кирилл Льюис был одним из них.
Нам никогда не следовало дружить – мятежной богатой девочке и стипендиату-спортсмену. Каким-то образом, несмотря на это, мы стали больше, чем друзьями. Мы были семьей. Если я и знала кого-то в этом мире, так это Кирилла, и именно поэтому я осознавала, что он не станет меня слушать.
— Это был не вопрос, Молли.
Он опустился передо мной на колени и обхватил мои ноги своими длинными руками.
Я жаждала его прикосновений.
— Тебе нельзя идти туда, даже в мыслях. Этого не будет.
— Чего не будет, так это твоей расплаты за преступления твоего отца. Никто не тронет тебя, Молли. Никто. Нет ничего важнее этого, – сказал он, встретившись с моими безумными глазами. — Разве ты не понимаешь? Ты моя, Мэллори, и только моя.
— Он использует это как предлог, чтобы вернуться в твою жизнь. Все это время, что ты сопротивлялся, окажется напрасным, – сказала я, сжимая его плечи.
Горе в его глазах совпадало с моим. Это была ужасная потеря. Что-то важное было украдено у нас в темноте, пока мы не смотрели – светлое и сияющее будущее, которое мы планировали.
— Это имеет значения. У нас нет другого выбора. Я ухожу сейчас. Нет смысла откладывать.
Он встал, и я подскочила. Лунный свет осветил его лицо – такое дорогое для меня. Он выглядел смирившимся и намного старше своих девятнадцати лет. Слишком большой нос и высокие скулы. Бледная кожа, усеянная родинками. Резкие темные брови, слишком царственные, чтобы принадлежать подростку. Все эти разрозненные черты были драгоценными для меня, все до единой.
Он был таким высоким, но его тело не поспевало за ним. Он был слишком худым, как тростинка на ветру. Его лицо было суровым, а темные глаза – слишком серьезными для его возраста. Он был подростком, застрявшим между отрочеством и будущим, и его тело отчаянно пыталось наверстать упущенное. Время от времени я мельком видела мужчину, которым станет Кирилл Льюис, и это вызывало во мне трепет.