Я с изумлением спросил:
– Какого черта ему понадобилась твоя посмертная маска?
– Он собирает маски всех членов семьи, чтобы соорудить каждому по саркофагу. Говорит, что не станет хоронить нас в пирамиде в обычных ящиках… Как бы то ни было, этот человек пришел, но я его выставила вон. Я не позволила ему намазать мне лицо специальной массой. Мне так ярко представилось, что меня хотят замуровать заживо.
Как плохо тесть знал Талию! Он понятия не имел, насколько сложно ей было смириться с неотвратимостью собственной смерти. Из-за своей бесчувственности, вместо того чтобы унять ее тревогу, он отправил к ней портного, чтобы тот сшил погребальный наряд. Все равно что сардине с клаустрофобией подарить жестяную банку. Правда, его жестокость не была преднамеренной. Единственным, кто знал о желании Талии жить вечно, был я. Жена собиралась побить рекорд долголетия Мафусаила, даже если бы ей пришлось встретить тысячный день рождения беззубой мумией. Качество жизни ее не волновало, только количество. По этой причине одно лишь упоминание о пирамиде повергало ее в ужас. Приготовить ей могилу значило признать ее смертной. А она в глубине души считала себя бессмертной. Поэтому ей казалось бессмысленным бронировать номер в отеле, где она останавливаться не собиралась.
Талия сквозь слезы произнесла:
– Рыть могилы – это не шутка. Папа навлечет на нас смерть. Я уже слышу, как она кружит неподалеку. Я в ужасе. Мне кажется, что если я встану с кровати, то она на меня набросится. Я уверена, стоит мне выйти на улицу, как меня собьет машина, или я подхвачу смертельный вирус.
Я долго слушал ее литанию [25]. Страдание прочертило на ее лице шрамы уныния. Оно превратило ее в одну из тех бледных девушек, в которых влюбляется Дракула в английских фильмах. Эти молодые зомби меня раздражают.
Устав от ее причитаний, я сказал:
– Ты дура. Убиваешься без повода. Ты же знаешь, что никогда не умрешь при всем желании.
– Ты даешь гарантию, что я буду жить вечно?
– Готов поставить состояние на твое бессмертие, – воскликнул я.
– А я тебе, к сожалению, не верю, вот в чем дело.
– Не я один готов побиться об заклад. Среди тех, кто того же мнения, Иисус Христос, Моисей, Заратустра, Магомет, Платон, священник из нашей церкви, начальник полиции, Рональд Рейган. Это ли не люди, которым можно доверять больше, чем мне?
Талия рассмеялась и высморкалась. Нет более убедительного аргумента, чем ссылка на авторитеты.
– Дело с маской мы решим в два счета. Я попрошу Эмилию попозировать вместо тебя. Твой отец ничего не узнает, и все останутся довольны.
– Я не против, – ответила она. – Что один профиль, что другой.
Звонок в дверь. Иду открывать. На пороге Ликург. Лицо его как никогда неприятно, из-за похотливой оживленности он похож на неуемного развратника. На нем дорогие импортные вещи, которые, однако, ничуть не скрывают отсутствие у него вкуса.
– Не буду отнимать у тебя время. Я пришел за твоей машиной. Она тебе сегодня не понадобится?
– Сегодня я не планировал никуда ехать. Когда она тебе нужна?
– Чуть позже, но забрать ее я хотел бы сейчас. Я назначил Ольге свидание в мотеле. И не рискую ехать на своей, ты же знаешь, как ревностно жена следит за мной.
Ликург не преувеличивал. От его жены не ускользнула бы и карманная собачка. Следователи гестапо всегда мне представлялись похожими на Хустину.
– С Хустиной любых мер предосторожности мало. Будь начеку, – посоветовал я и полюбопытствовал: – Во сколько ты за ней заедешь?
– Я за ней не поеду. Мы встретимся в мотеле. Ольга возьмет машину Хулии.
Я сразу же связал события и не без причины заволновался.
– Как интересно! Моя машина и машина Хулии рядом перед мотелем. Что подумают люди, увидев их?
– Подумают, что это случайность. Вряд ли кто-то считает тебя извращенцем настолько, чтобы вообразить, что ты перепихиваешься с сестрой жены. Ведь так?
– Даже не знаю. Люди любят языком потрепать, – попробовал я слабо возразить, понимая, что прокат машины не запятнает мою честь.
Ликург принялся хвастаться своей победой. Он рассказал, что они с Ольгой решили побывать во всех мотелях города. Я ему позавидовал, поскольку сам был не прочь отправиться в такой увлекательный круиз. Но, чтобы не возжелать чужого счастья, я решил, что пятьдесят процентов россказней Ликурга ложь, а в остальном он преувеличивает.
– Ты веришь в любовь с первого взгляда? – спросил он меня.
– Не верю, – ответил я.
– Ты ошибаешься. Ольга втрескалась в меня при знакомстве. Но когда я предложить ей переспать, она отказалась.
25