– Как прошло? – спрашивает Косма, развязывая ремни его сапог. – Доминус?
– Голова гудит, шалит смертная плоть, – Цезарь переворачивается на бок и чешет затылок, – лысеет смертная плоть, под венок не спрячешь. А Сулла-то в конце бросил власть, ушел на покой, стал пиры задавать народу. Смешно. Разбуди меня в первом дневном часу. Нет, отдохнуть хочу, разбуди…
Он шумно зевает, и, не договорив, засыпает мгновенно.
– Дует сильно, задерни-ка занавески. Хотя погоди, я сам.
Цезарь поднимается из-за стола и потягивается, кряхтя с удовольствием, осторожно вертит головой, разминая шею, кривится, слыша хруст позвонков. Подходит к окну, чтобы затянуть портьеры и останавливается, привлеченный видом на Город с Палатинского холма. Смотри хоть каждый день, не надоедает, Рим так переменчив в своей вечности.
– Зачем встал-то? – спрашивает Косма, отрываясь от табличек. – Я все-таки твой слуга.
– Ноги хочется размять. Сижу целыми днями, устаешь от этого, верно?
– В Галлии и Греции мы больше уставали.
– Больше. Но иначе. От нынешней усталости я чувствую себя вялым и нездоровым. А тогда я был голодным и злым, как истинный волк.
– И это лучше?
– Намного, – отвечает Цезарь, всматриваясь вдаль. – Поскорей бы война с парфянами, а то скоро забуду, как в седле сидеть и держать меч, стану пухлым, как гусиная подушка, и все на свете мне прискучит.
Цезарь вопросительно смотрит на Рим, но тот ему не отвечает, лишь позволяет наблюдать.
На земле уже пробились зеленые шерстинки травы, но деревья без листьев кажутся незаконченными рисунками, набросанными легкими угольными штрихами. Небо рыхлое. Слабое солнце, едва выпутавшееся из зимних пелен, еще не греет. Лихой ветер гоняет облака, как пьяный пастух пугливых овец, и лезет без приглашения в окно, раздувая занавески и шурша папирусом на столе.
На полу игривым зверьком возится сквозняк.
– Зябко сегодня, – ежится Цезарь. – Прикажи, чтобы принесли горячей воды с медом.
– Сам не пойдешь в кухню? – язвит раб. – Может, заодно обед приготовишь? Слуги, наверное, чувств лишатся от такого зрелища.
– Ха-ха, остроумнее ничего не придумал? Ступай теперь сам.
– Отомстил, – фыркает раб. – А мерзнешь ты, потому что шерстяную рубаху не надел. Я предупреждал, что день будет холодный!
– Юпитер Виктор! – возводит Цезарь очи к простому беленому потолку. – За что мне это? Он же мне всю плешь проедает, скоро совсем облысею!
Косма качает головой и уходит исполнять поручение. Возвращаясь, он приносит керамическую чашу с водой, от которой поднимается пар, и перекинутый через руку отрез плотной шерстяной ткани.
– Поднимись-ка, доминус, сейчас обрядим тебя для тепла.
– О, сагум{19}! – радуется Цезарь. – Солдатская одежда! Можно вообразить, что я в походе. Откуда ты его взял?
– Снял с охранника, – отвечает Косма, закрепляя плащ застежкой.
– Он на улице стоит, а ветер до костей пронизывает. Парень околеет.
– Да он был счастлив, когда я сказал, что отнесу его плащ великому Цезарю.
– Счастье не помешает ему замерзнуть.
– Потерпит, зима уже кончилась. Или прикажешь отнести обратно?
– Нет, тогда я замерзну. Дай ему пару динариев за услугу.
– Если мы будем награждать всех, кто нам служит, только за то, что они выполняют свой долг, то скоро останемся с голым за… Останемся без средств.
– Если я захочу узнать твое мнение, я его спрошу.
– Ладно, вечером ему отсыплю, – говорит раб ворчливо. – А сейчас я, с твоего позволения, вернусь к составлению письма нашим доблестным ветеранам.
– Прочитай, что успел написать, – велит Цезарь, располагаясь в кресле и поднося чашу к губам.
Косма идет к небольшому столику, установленному рядом с рабочим местом хозяина, разворачивает свиток с черновиком и пробегает по строчкам взглядом.
– Вначале сказано, что ты любишь своих солдат, как собственных сыновей, ценишь и все такое прочее, и просишь набраться терпения и подождать.
– Да, но ты напиши, что я наделю их землей, как обещал.
– Написал уже: «Я всем дам землю, и не так, как Сулла, отнимая ее у частных владельцев и поселяя ограбленных рядом с ограбившими, чтобы они пребывали в вечной вражде друг с другом, но раздам вам землю общественную».{20}
– И прибавь, что я отдам наделы из собственной земли или даже куплю для них, если будет нужно.