Во времена проскрипций жизнь Цезаря была в опасности, но под влиянием просьб родственников Сулла согласился его помиловать, предсказав, что в будущем «этот мальчишка» себя покажет.
Луций Сергий Катилина – легат Суллы, лично участвовавший в проскрипциях. Позднее возглавил заговор по захвату Рима.
Гай Марий – полководец и политик, воевавший с Суллой. Муж тетки Цезаря Юлии.
Луций Корнелий Цинна – политик, вначале поддерживавший Суллу, а затем выступивший против него, чтобы стать единоличным правителем.
Марк Лициний Красс – полководец, политический деятель, один из богатейших людей Республики. Разгромил армию Спартака, однако часть его славы досталась Помпею, разбившему последний отряд восставших рабов.
И другие лица
Верцингеторикс – вождь, возглавлявший сопротивление галлов против завоевания Римом. Был побежден Цезарем в битве при Алезии и доставлен в Рим, где был заключен в тюрьму, а затем казнен.
Никомед IV Филопатр – царь Вифинии, куда Цезарь бежал от Суллы. От слухов об их связи Цезарь так никогда не смог избавиться.
Катулл Гай Валерий – великий древнеримский поэт, активно критиковавший Цезаря.
Рассказы
Артур БАБИЧ
САМСОН
Они меня называют недоумком и тупицей. Они правы. Когда-то давно я был маленький, а сейчас огромный. Не растет только голова. Мои руки толще головы – это я занимаюсь. Отец любит, когда я занимаюсь. Он хлопает в ладоши и кричит мне в ухо:
– Поднимай выше, недоумок! Поднимай выше!
Я стою в круглом зале. Вокруг люди, много людей. Все улыбаются. Они машут руками и что-то кричат. Стою. Они не называют меня недоумком. Они не знают. А если б знали, то называли бы. Но эти люди не знают, и потому мне хорошо. Можно не бояться, что они станут дразниться, и бить палкой и кричать:
– Поднимай выше, недоумок! Поднимай выше!
Здесь мне хлопают. Повсюду на скамьях много людей. Там всегда много людей. Они улыбаются мне, и я улыбаюсь им. Столько хороших людей! На них разноцветная одежда. Все красивое и блестит. Я иду на середину зала – показать, что умею. Так говорит отец. Он всегда идет сзади и шепчет:
– Покажи им, что умеешь, Самсон!
И я иду и показываю.
Передо мной грузовик. Никто такой не поднимет, а я иду и поднимаю. Не знаю почему. Отец говорит, я таким родился. Грузовик не тяжелый. Сперва переворачиваю его набок. В зале кричат и вздыхают. Затем поднимаю над головой и начинаю поворачиваться. Так отец просит. А после аккуратно опускаю грузовик на землю и слышу, как разноцветные люди веселятся и хлопают в ладоши.
Отец шепчет:
– Разломай-ка его, Самсон! Порви на кусочки!
Отец меня так называет только в зале. Но я не могу запомнить. Не понимаю. Долго смотрю на него, и тогда он говорит:
– Давай же, недоумок!
Улыбаюсь и иду разбирать грузовик.
Снова переворачиваю его набок. Отрываю колеса. Я не спешу. Отец говорит, спешить нельзя. Вот и не спешу. Отрываю одно колесо, потом другое, и еще, и еще. Складываю их в сторонке. Затем отрываю какие-то железки.
Люди молчат и открывают рты. Грузовика уже нет, есть куча железа. Я стою рядом и смотрю по сторонам. Как же много людей, добрых хороших людей! В груди у меня почему-то тепло.
Тут в зал вкатывают блестящие шары. Отец берет меня за руку и говорит:
– Бросай-ка их вверх! Бросай и лови, понял?
– Понял, отец!
Иду и бросаю шары. Они не тяжелые. Совсем легкие. Их всего два. Я бросаю один – он летит почти до потолка. Пока он летит, бросаю второй. Затем ловлю первый и тоже бросаю. Мне нравятся шары. Они совсем не тяжелые. Я их почти обхватываю двумя руками.
– Потолок не пробей, дубина! – шепчет отец. – Ниже! Ниже!
Кидаю ниже. Но так не интересно. Потолок в зале маленький и кидать не интересно. А я мог бы кинуть высоко. Чтобы шар совсем из виду пропал. А так скучно. Но людям все равно нравится.
Потом отец говорит:
– Хватит!
Я ловлю шары и тихо ставлю на пол. Отец всегда говорит, его надо беречь. Большого зала у нас еще нет. Но скоро будет. Тогда можно будет шары не ловить. И бросать выше…
В зал вкатывают прицеп грузовика. Внутри много железок, целая гора. Я подхожу, и отец говорит:
– Подними его над головой, Самсон! Медленно и аккуратно. Ничего не просыпь!