А яблок было!
А яблок было – хоть по ним скользи!
И мы скользили с братом прямо к баку –
он затевал в нем веточкой рыбалку
и говорил, что будут караси.
А я боялась руки окунуть
поглубже в воду – там темнела тина,
с угла уже намокла паутина,
и капелек по ней каталась ртуть.
Я запускала в плаванье жука –
он не тонул, но и грести не думал,
не создавал волны, не делал шума,
лишь парой лап подрыгивал слегка.
Под сливой и малиновым кустом
супец в большом котле варился густо,
и бегала по грядкам трясогузка,
задорно балансируя хвостом.
Мой жук еще держался на плаву,
рыбалку брат решал забросить, что ли.
И яблоко, желающее воли,
очередное ухало в траву…
Татьяна ШЕИНА
* * *
Кинешь за плечи рюкзак – молода и горда –
Чтоб у состава, споткнувшись, застыть истуканом…
Знаешь, я зверски устала играть в города:
Выжата – долькой лимона на донце стаканном.
В городе М раздавали бесплатно весну,
Я не успела – ее расхватали другие.
Кажется, нервы сдадут: упаду и усну,
Где-то до уровня марта нырну в летаргию.
В городе N вообще перекрыты пути.
Мрачно курю на перроне, укутавшись в осень.
Странно, но факт: алкоголь, кофеин, никотин
Раньше лечили, теперь не спасают и вовсе.
В городе Х то жара накрывает, то град.
Между страстями Христа и спокойствием Будды,
Знаешь, смертельно устала во что-то играть.
Можно, я просто в себе и собою побуду?
* * *
Ползет упрямо паспортная ртуть
все дальше за отметку «перспективна».
В глазах мелькают бабочки. Во рту –
противный привкус приторной рутины.
Дыру внутри твой пасторальный рай
скрывает – до поры – размером с бездну
безбожия. У выхода с утра
улыбкой нарисовано-любезной
встречает зазеркальный визави.
На рельсы жизни мысли маслом льются:
как злого духа, вызвать боль и взвыть –
но бьется спиритическое блюдце
в агонии, морзянит «…not to be»…
и ты, снаружи все еще живая,
лежишь на рельсах собственной судьбы.
Ни боли. Ни эмоций. Ни трамвая.
Дежурный, наблюдающий с небес
постапокалиптический припадок,
порой напоминает о себе
фантомным зудом в области лопаток.
* * *
в обществе принцев-на-нуте, царей Смеянов,
Конанов, клоунов, диджеев и джедаев
женщина женщине – вежливая змея – ну,
та, что, ужалив, сразу предупреждает
об отравлении, действии яда, силе…
дескать, послушайте, случай из анекдота:
вас же, голубушка, только что укусили!
кстати, в больницах закончились антидоты.
я бы добила из жалости, только карму
портить не хочется, лучше умрите сами.
гроб с кружевами дополнит ваш вид шикарный.
ваш богоизбранный будет рыдать часами
возле могилы – неделю, возможно больше –
скорбно поникнув мускулистыми плечами…
но не грустите, подруга! клянусь, о, Боже,
сделаю все, чтоб утешить его в печали!
не подпущу к нему всяческих стерв: они же
этой оказии долгие годы ждали!
что вы там шепчете? стойте, склонюсь пониже…
как – укусили? ну хоть бы предупреждали!
Вадим СМОЛЯК
* * *
Упавшие летчики становятся моряками,
Растолстевшие всадники – пехотинцами.
Их в атаку приходится гнать пинками,
Неуклюжих с одутловатыми лицами.
Воры на пенсии становятся сторожами.
Вскрывают сейфы консервных банок
Теми же вечно тупыми ножами,
Которыми раньше пугали гражданок.
Мундиры на пуговицах золотистых
С годами охотно становятся ватниками,
И прирастает армия моралистов
Исключительно пожилыми развратниками.
Ежедневно прожевывая рутину, вы не
Замечаете, как из настоящих кожаных
Постепенно становитесь дерматиновыми,
Думая, что так наверно положено.