Высеченный под именем текст он прочитать не успел.
Рассказы
Татьяна АДАМЕНКО
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ СЛЕЗЛИВОГО ТОМА
В клубе царил дух довольства, не обычного молчаливого довольства, с тихим шорохом газет и вьющимися в неподвижном воздухе клубами дыма, а веселого, оживленного, шумливого и все же очень уютного. Все отмечали небывалый успех первого номера «Корнхилл мэгэзин».
Главным источником такой атмосферы был сам редактор: он не блистал едким остроумием в духе своих книг, наоборот, он вел себя с неподдельным, подкупающим добродушием и так искренне радовался успеху журнала, признавая заслуги всех и каждого, кроме себя, что невозможно было не поддаться, не почувствовать свою причастность к этой победе, не заулыбаться в ответ.
Учитывая, что одной из лучших статей номера была работа адмирала К., который предложил логичную и остроумную теорию исчезновения людей с «Селестины», ничего удивительного, что вскоре завязался разговор о пропавших кораблях, о кораблях-призраках, о проклятых кораблях… В присутствии редактора нам хотелось быть скептичными рационалистами, и мы наперебой предлагали сугубо материалистические объяснения.
И тем удивительной было финальное заявление редактора, что он опубликовал эту статью если не против воли, то против лично пережитого опыта.
– Вам приходилось сталкиваться с кораблями-призраками? – удивленно переспросил Шерли Брукс, мой коллега-иллюстратор в «Панче».
– Не совсем так, – невозмутимо уточнил редактор, и его глаза ярко блеснули за стеклами очков. – Я, так сказать, столкнулся с историей о проклятом корабле.
Гул разговора притих, и направленные на У. М. Т. взгляды свидетельствовали, что мы все готовы превратиться из собеседников во внимательных слушателей. Редактор давно стяжал не только литературную славу, но и – в намного более узких кругах – репутацию блестящего рассказчика.
На мгновение мне показалось, что редактор пожалел о том, что затронул эту тему, но спустя секунду он вышел из оцепенения и начал историю.
– Возможно, некоторые из вас помнят сенсацию корабля-призрака, – начал У. М. Т. – Лет двадцать назад этой историей были полны все газеты. Ну а для тех, кто в то время еще только учился читать (тут он нашел меня взглядом и улыбнулся), я напомню основные факты. Шхуна «Мэри Диринг» вышла из Ливерпуля с грузом угля в ноябре 1841 года, направляясь в Бостон.
При отплытии на борту шхуны находились: капитан, мистер Джеймс Диринг, его супруга Мэри, в честь которой и был назван корабль, первый помощник капитана, второй помощник капитана, стюард и кок, трое матросов-датчан и матрос Эндрю Джефсон.
В начале декабря бригантина «Амазонка», чей капитан был лично знаком с капитаном «Мэри Диринг», подошла к судну и обнаружила, что корабль покинут командой.
Они обыскали все судно и не нашли ни одного человека, ни живого, ни мертвого. Люки были задраены, все шлюпки – принайтовлены на палубе, секстант, хронометр и компас остались на корабле абсолютно неповрежденными, в корабельных часах закончился завод.
Из шкатулки с драгоценностями супруги капитана ничего не пропало; сумма в капитанском сейфе соответствовала той сумме, которую капитан должен был взять в плаванье, с учетом расходов во время плаванья.
Рядом с открытой музыкальной шкатулкой на столике для рукоделия лежала вышивка с неоконченным шитьем по картине «Король Кофетуа и нищенка»{1}. Игла была воткнула в холст.
Все трубки матросов, кроме одной, сложены в специально отведенном для этого месте в кубрике.
Судно точно не попадало в шторм, о чем свидетельствовала музыкальная шкатулка с хрупкой фарфоровой танцовщицей – при сильном волнении она бы обязательно свалились вниз, и фигурка бы разбилась.
Единственным признаком беспорядка было небольшое пятно на палубе – возможно, пятно крови.
Капитан «Амазонки» высадил на борт «Мэри Диринг» своего штурмана и нескольких матросов, которые и довели судно в порт назначения. Британское адмиралтейство сразу после доклада капитана «Амазонки» взялось за расследование, ну а газеты начали взбивать словесную пену. Основная часть их домыслов и догадок была связана с той трубкой, которую не нашли в кубрике. «Иллюстрейтед Лондон ньюз» удалось как-то выманить у отца Мэри Диринг многочисленные тальботипы команды на палубе «Мэри Диринг» в ливерпульском порту. Они установили, что среди трубок отсутствует та, что была зажата в зубах матроса Энтони Джефсона, – с чубуком в виде русалочьей головы.