– Как вы понимаете, «Джефсон» за гонораром не пришел, – сокрушенно признался редактор.
Миссис Джефсон приходила в редакцию еще месяц, и с каждым днем ее лучшее выходное платье становилось все более мятым и жалким. Я мог бы написать с нее аллегорию Отчаяния; не привычное нам академическое страдание в эффектной томной позе, с заломленными руками, а просто – поля дешевенькой модной шляпки, лихо заткнутое за ленту перо и погасшие глаза с синими подглазьями.
Ей пришлось уехать, чтобы не потерять работу; редактор, проявив неожиданную человечность, отдал ей вторую часть гонорара, которая предназначалась самозванцу…
Тут, насколько я помню, рассказчик взял долгую паузу, и кто-то, кажется, Дик Дойл, вслух выразил надежду, что это еще не вся история.
– Вы правы, я ее еще не закончил, – устало признал У. М. Т., и я впервые вспомнил, что ему уже за пятьдесят; теперь, когда на его яркие молодые глаза упала тень от абажура, мне бросилась в глаза его полностью седая шевелюра.
– Я долго потом вспоминал историю «Мэри Диринг»… – сказал У. М. Т. довольно-таки тусклым голосом. – Британское адмиралтейство так и не смогло предоставить убедительной версии того, что случилось на корабле, сам корабль переименовали и продали по дешевке, и в газетах временами мелькали самозванцы разной степени наглости; их грубые выдумки не шли ни в какое сравнение с историей Джефсона.
Прошло почти десять лет с тех пор, как проклятый корабль прибыл в порт. За это время я женился, обзавелся двумя очаровательными дочками и упрочил свое положение в литературном мире. Той осенью я решил вместе с девочками отправиться подышать целебным морским воздухом в Лайм; меня тревожили частые простуды моей младшей дочери, да и мне самому хотелось вырваться из кипящего постановками, публикациями, премьерами, приемами и попойками Лондона, пока я не сварился в этом проклятом котле.
Мы устроились в одной опрятной гостинице почти на самом берегу; девочки утомились с дороги и быстро легли спать, а я решил отправиться на вечернюю прогулку.
Было еще довольно шумно и людно, и в поисках уединенного места я поднялся на смотровую площадку. Я едва мог разглядеть ступени, и один раз чуть не покатился кубарем вниз, но подбадривал себя мыслью о зрелище, которое мне откроется: световая полоса над морем – последний сигнал о помощи от погрузившегося в воду солнца; неясное, но сокрушительное движение темных вод внизу, шум, похожий на дыхание спящего великана, который невольно заставляет и тебя самого дышать глубже и ритмичней...
И поэтому я был безумно разочарован, когда различил у дальнего края площадки еще один смутный силуэт. Я досадливо вздохнул… и только через несколько секунд заметил, что человек стоит не у ограды, а за ней, опасно наклонившись над пропастью. Я вспомнил, сколько ступенек преодолел на пути сюда и представил, как тело летит с устрашающей высоты туда, вниз, в холодные и буйные воды…
Мысли в моей голове вспыхивали, как зарницы на горизонте, и ни одна из них не давала достаточно света, чтобы я мог понять, что должен делать: броситься к этой неясной фигуре? Или заговорить и медленно подойти? Что будет опасней для несчастного?
Пока я торчал на площадке, как Нельсон на колонне, человек сам повернул ко мне голову.
– Уходите, – попросил он мягким и жалобным голосом. – Я думал, сюда уже никто не придет, потому и пришел…
– А зачем вы сюда пришли? – спросил я первое, что пришло в голову. Мой собеседник мягко рассмеялся.
– А разве не видно? Как видите, аргументы в пользу Смерти перевесили, – и он медленно оторвал правую руку от перил, еще сильней склонившись над пропастью. Теперь он в любой момент мог разжать пальцы левой руки и рухнуть вниз.
– Расскажите, что это за аргументы, – попросил я, сделав шаг навстречу ему.
– Вы думаете, что сможете меня переубедить? – с презрением и вызовом спросил он, и по его голосу я понял, что отчаяние еще не до конца овладело им, что он еще хочет спорить и надеяться. Я сделал еще один шаг, и тут зарница полыхнула особенно ярко. В ее белом свете резко выделились черты лица, и я узнал его! И я увидел те трагические морщины, которых мне тогда так недоставало, чтобы поверить в его историю.
– Джефсон… – потрясенно выдохнул я.
Он вначале вздрогнул, а потом рассмеялся.
– Вот видите, и ничего объяснять не нужно. Удивительно.