Макнил перевел дух.
– Нет, сэр, ничего особенного… Просто я ел то, что не полагается.
Пайлер нахмурился.
– Боюсь, кража еды в нынешних обстоятельствах – очень серьезный проступок.
Макнил от неожиданности даже обиделся.
– Нет, сэр! Я никогда не крал пищу! Наоборот, я даже делился пайком с друзьями.
Пайлер поднял брови. Внезапно он осознал, что для человека, который уже две недели сидит на урезанном рационе, его гость выглядит слишком уж здоровым и бодрым.
– Тогда чем же вы питаетесь?
– Ем обезьянью еду, сэр.
– Обезьянью еду?
– Так точно, сэр. Те зеленые штуковины с лиловыми пятнышками. Ну, вы знаете – это те фрукты, которые вы даете обезьянам.
Пайлер целые полминуты смотрел на Макнила округлившимися глазами и только потом начал действовать…
– Нет, конечно, я не стану его наказывать, – сказал полковник Феннистер. – Естественно, в личное дело что-то занесем, но пока ограничимся тем, что посадим его в карантин на тридцать суток и потом отправим на легкие работы. Но вы уверены?..
– Да, уверен, – не скрывая удивления, ответил Пайлер.
Феннистер перевел взгляд на доктора Смазерса, который уже заметно спал с лица. Тот как раз просматривал личное дело Макнила.
– Но если этот плод убивает и обезьян, и крыс, и морских свинок, как может его есть человек?
– Животные отличаются друг от друга, – не отрываясь от личного дела, ответил Смазерс. Вдаваться в объяснения он не стал.
Полковник снова взглянул на Пайлера.
– В том-то и загвоздка с подопытными животными, – пояснил тот, ероша свою седую бородку. – Например, вы берете крысу. Она может жить на диете, которая смертельна для обезьяны. Скажем, если в пище нет витамина А, обезьяна погибает. А в организме крысы этот витамин синтезируется, так что ей не надо, так сказать, вводить его со стороны. И это только один пример. Мы знаем сотни таких различий, и Бог знает, сколько еще не знаем.
Феннистер поудобнее устроился на стуле и задумчиво почесал затылок.
– Значит, даже если вы испробовали какой-нибудь неизвестный плод на всех подопытных животных, все равно нельзя быть уверенным, что он годится для человека?
– Именно так. Вот почему в подобных случаях мы ищем добровольцев. И, как правило, не теряем ни одного человека. Иногда испытуемый может серьезно заболеть, но, если пища прошла все другие тесты, обычно она не угрожает жизни людей.
– Но, как я понимаю, это довольно необычный случай, верно?
Пайлер нахмурился.
– Насколько мне известно, да. Ведь если что-то убивает всех подопытных животных, мы не рискуем проверить это на людях. Мы предполагаем худшее и отказываемся от дальнейших опытов. – Он задумчиво взглянул на стену. – Не удивлюсь, если из-за этого мы отбросили немало съедобных растений, – тихо заметил он.
– И что вы собираетесь делать дальше? – спросил полковник. – Мои люди уже голодают.
Смазерс встревоженно оторвался от бумаг, Пайлер тоже занервничал.
– Ради Бога, – произнес Смазерс, – пока что никому не говорите об этом. Никому! Нельзя допустить, чтобы народ бросился в лес за этими штуковинами. Сначала надо все как следует проверить. Дайте нам еще хотя бы пару дней.
Полковник потер щеку.
– Договорились. Я буду ждать вашей отмашки. Но расскажите, что вы планируете делать.
Пайлер поджал губы, потом сказал:
– Проверим, как будет чувствовать себя Макнил еще сорок восемь часов. Надо его перевести сюда, чтобы он оставался в изоляции. Будем продолжать кормить его этими… этими… Смазерс, как он их называет?
– Банано-груши.
– Будем кормить его банано-грушами и следить за его состоянием. Если он по-прежнему останется в хорошей форме, объявим набор добровольцев.
– Принято, – подвел итог полковник. – Держите меня в курсе.
На третий день пребывания в изоляции Макнил по обыкновению встал рано, проглотил свой стандартный набор витаминов, добавил к ним пару таблеток аспирина и завершил процедуру дозой английской соли. Потом он зевнул и снова улегся в ожидании завтрака. Свежие фрукты ему уже осточертели. Его начало беспокоить, получает ли он сбалансированную диету: он слыхал, что это очень важно. Однако, решил он, докторам лучше знать, что они делают. Вот пусть этим и занимаются.
За последние пару дней он выдержал массу анализов, уколов и опытов, но и не думал возражать. То, что врачи заботятся о нем, подбадривало его. Наверно, стоило бы рассказать им и о многих других своих проблемах со здоровьем, тем более что они выглядели славными ребятами. Однако, с другой стороны, ему не хотелось, чтобы его вышвырнули с действительной службы. Так что над этим надо было еще поразмыслить.