– Придется продолжать работу, – отозвался Пайлер, – и надеяться на счастливый случай.
Петрелли кивнул, взял мензурку, которую нагревал на электроплитке и добавил туда комплексообразующий агент. Это вещество помогает выделить из раствора ионы никеля, которые образуют кирпично-красный осадок.
Смазерс нахмурился и склонился над микроскопом, собираясь считать лейкоциты.
Пайлер отложил свои заметки и направился к боксу с постоянным температурным режимом, чтобы проверить свои лотки с агаром.
Техники, которые ловили каждое слово из разговора ученых, вернулись к своим повседневным делам.
И каждый из них напрасно пытался справиться с голодом, который острыми когтями раздирал их внутренности…
Бродерику Макнилу нравилось болеть. Он лежал в постели и наслаждался самыми разными симптомами своего недомогания. Где-то кольнуло, где-то заныло – все это он считал вполне уместным. Таким счастливым он не чувствовал себя уже много лет. Особенно утешало его то, как все эти доктора обхаживали его. Иногда они злились и раздражались, но ведь это свойственно всем умным людям. А еще его интересовало, как остальным ребятам нравится фруктовая диета. Плохо только, что о них никто так не заботится.
Этим утром Макнил решил, что полностью доверит свое здоровье докторам. Зачем глотать всякую всячину, если его лечат целых три врача, верно? Если ему что-то потребуется, они сами ему дадут. Поэтому он решил больше никаких лекарств не принимать.
Вскоре его тело охватила приятная, усыпляющая вялость…
– Макнил! Макнил! Проснитесь!
Космонавт сквозь сон услышал чей-то голос и хотел отозваться, но внезапно у него затуманилось в голове, а желудок собрался избавиться от содержимого.
– Мне плохо, – еле выговорил он. И, осознав, что происходит, добавил: – Мне на самом деле ужасно плохо!.. – Он увидел расплывающееся лицо склонившегося над ним доктора Смазерса и попробовал подняться с постели. – Мне надо принять таблетки… – произнес он, стараясь отогнать окутывающий его туман. – Мой шкафчик…
И потерял сознание.
Доктор Смазерс мрачно разглядывал его. Макнила настигло то же, что и остальных. Он продержался дольше, намного дольше, но все-таки сдался.
И тут вдруг он осознал, что пробормотал космонавт. Таблетки? Шкафчик?..
Он схватил правую руку бесчувственного человека и приложил большой палец правой руки к сенсорной пластине на передней стенке металлической коробки, стоящей рядом с постелью. Он мог, конечно, взять запасной ключ у полковника Феннистера, но дело решали секунды.
Шкафчик открылся, и доктор Смазерс заглянул внутрь. Торопливо осмотрев бутылочки, он выругался, отпустил руку больного и выбежал из комнаты.
– Так значит, вот откуда он брал витамины, – заметил доктор Пайлер, перебрав набор флакончиков, которые они с доктором Смазерсом достали из шкафчика. – Вот посмотрите. У него почти столько же разных таблеток, сколько у вас. – Он взглянул на врача. – Вы считаете, это витамины помогли ему остаться в живых?
– Не знаю, – ответил Смазерс. – Я и так давал ему огромные дозы всех витаминов. А он мог держать их про запас. Но почему неизвестное вещество вдруг все-таки подействовало на него?
– Может, он перестал их принимать? – неуверенно произнес Пайлер.
– Возможно, – согласился Смазерс. – Ипохондрики иногда перестают самостоятельно употреблять лекарства, когда врачи дают им все необходимое. Когда их подсознательные потребности удовлетворены, они счастливы.
Однако он тут же покачал головой.
– В чем дело? – спросил Пайлер.
Смазерс показал на флакончики.
– На некоторых их них неправильные этикетки. Если судить по этикеткам, то там одни только витамины. Но на самом деле таблетки в них – не только витамины. Макнил употреблял самые разные препараты.
Пайлер удивленно взглянул на него.
– Вы считаете…
– …Что один из препаратов оказался антидотом? – проворчал Смазерс. – Черт возьми, в такой игре нельзя исключать ничего. По-моему, лучшее, что мы можем сейчас сделать, это дать ему все, что тут есть. А потом посмотреть, что из этого получится.
– Ага, док, ага, – слабо улыбаясь, проговорил Макнил. – Я чувствую себя куда лучше. Не совсем хорошо, но лучше.
Проявив железную выдержку, доктор Смазерс ухитрился изобразить заботливого врача у постели больного, не обращая внимания на нависших над ним Пайлера и Петрелли.