Ну а напрямик по лесу – это скорее три дня, и то в лучшем случае – если он не упрется в болото или бурелом, чего тоже нельзя исключать. С другой стороны, Тилли не обязательно сидеть на одном месте, она может двигаться ему навстречу... но тут надо решить, что безопаснее. Так или иначе, ему еще придется делать привалы, и неоднократно. А ехать все-таки лучше днем, а не ночью. Поэтому разумно было бы сейчас спокойно доспать, а утром продолжить путь.
Но, поразмыслив еще немного, он все же не стал останавливать коня. Все равно сейчас он уже слишком возбужден, его организм настроен на боевой лад, и быстро он не заснет. А значит – зря потеряет время, ворочаясь. Нет, останавливаться стоит тогда, когда он почувствует, что заснет мгновенно.
В ночном лесу по-прежнему было тихо. Несколько раз Родгар, правда, слышал шорох и треск, но всегда – удалявшийся. Ночные существа, кто бы они ни были, предпочитали убраться с пути его коня. На самом деле даже в этих дремучих лесах не так уж много обитателей, готовых первыми напасть на человека, тем более – на всадника с конем. Большинство предпочтут не связываться, особенно летней порой, когда в лесу хватает более безопасных способов прокормиться. Хотя, конечно, особо крупная волчья стая может и попытать счастья. Ну или если наткнуться на медведицу, у которой где-то рядом медвежонок. А вот медведь-самец – нет, тот удерет. Этот большой и свирепый зверь на самом деле трус. (Последнее обстоятельство стало для Родгара даже отчасти обидным открытием – ведь медведь был изображен на его родовом гербе. Впрочем, после того, как он ознакомился на юге с истинными повадками львов, красовавшихся на королевских знаменах... Да и, к тому же, он сам лишил себя права и на это имя, и на этот герб.)
Ну и лесная нечисть, конечно же. Эти нападают не потому, что голодны (собственно, до сих пор достоверно неизвестно, людоеды они или нет, хотя молва им, конечно, это приписывает) и не потому, что испуганы внезапной встречей. А просто по принципу «увидел человека – убей». Родгар понимал, что, вполне возможно, по пути к Тилли ему придется сразиться в одиночку с целой кучей этих тварей – с теми, что уничтожили деревню девочки, или другими. Он не боялся этой битвы, но и не считал подобную перспективу пустяком. Ему уже несколько раз доводилось биться с нечистью вместе с селянами, чье доверие он тщетно пытался завоевать, но еще ни разу – одному. Он знал, что четырехдюймовые когти на руках и ногах тварей, острые и прочные, как ножи, с легкостью вспарывают кожаные и войлочные куртки – единственные доспехи, доступные крестьянам – но бессильны против стальных лат, в то время как плоть чудовищ, в свою очередь, хорошо рассекается рыцарским мечом. Но размеры и силу тварей никоим образом не следовало недооценивать. Их удар, пусть не способный пробить доспехи, вполне мог выбить рыцаря из седла, а падение с коня на землю в латах – малоприятный опыт даже на турнире, где на упавшего не накидывается немедленно толпа кровожадных монстров в два человеческих роста... Да и, к тому же, в бою Родгар должен был бы заботиться не только о собственной безопасности. Его коня не защищали никакие доспехи. А еще хуже выйдет, если ему придется вступить в бой, когда за спиной у него уже будет сидеть Тилли...
Впрочем, пока что никто не тревожил Родгара. Однако перед рассветом лес окутался густым туманом, и он понял, что благоразумнее будет все же сделать привал. Расседлав Ветра, он почувствовал, как волной накатывает отогнанная было сонливость. Вот и хорошо. Он дал себе команду проснуться через два часа. Но его разбудили раньше.
«Родгар!»
«Да, Тилли! – его пальцы нащупали рукоять меча прежде, чем мозг осознал, что пока это бесполезно. – Что у тебя случилось?»
«В смысле, сейчас? Нет, ничего. Просто хотела сказать тебе “с добрым утром”».
Туман еще висел белой кисеей между деревьями, но его уже просвечивали солнечные лучи. Скоро развиднеется. И день, похоже, будет ясным, первая половина точно.
«А... да, конечно. С добрым утром, Тилли».
Да уж – добрее некуда, для девочки, потерявшей все... Хотя – она все еще жива. Единственная из всего села. А значит, утро и в самом деле доброе.
«Я тебя напугала? Извини, я не хотела».
Родгар усмехнулся. Представить себе, что девятилетняя девочка может напугать рыцаря, прошедшего войну... Впрочем, так оно всегда и бывает. Как бы мы ни были сильны – как только мы принимаем на себя ответственность за кого-то, мы становимся уязвимы. Столь же уязвимы, как он или она.