– Нас-то больше интересует тайна смерти Таридиса, – проворчал Грин.
– Я понимаю, – спокойно отреагировала Энди, – но кто знает, нет ли тут связи.
– Только этого нам и не хватало. Так что там с этим портретом не так? Или с кинжалом?
– Дело вот в чем: на портрете самым большим и дорогим камнем, украшавшим рукоять кинжала, был рубин, а на рукояти оружия, убившего герцога, вместо рубина был алмаз, редкий и дорогой алмаз.
– Возможны два варианта: либо художник написал не совсем то, что видел, либо кинжалов было два.
– Могу предположить, что ваша вторая версия ближе к истине, – заметила наша собеседница, кивнув в сторону копии орудия убийства, лежащей на столе.
И мы с комиссаром поняли ее, едва взглянув на рукоять кинжала. Был ли это настоящий камень, или подделка, но это был рубин.
Глава пятая
Показания Патрика Робертсона, молодого человека лет тридцати, худощавого, высокого, с манерами аристократа и внешностью вышколенного слуги, оказались тоже весьма интересными. Робертсон, как выяснилось, был приглашен в дом господина Таридиса не только в качестве гостя, его визит вполне можно было определить как деловой. Дело в том, что Патрик, будучи представителем известной и уважаемой адвокатской фирмы, должен был оформить завещание, переписанное накануне хозяином дома. Черновик его пару дней назад адвокаты получили по электронной почте.
– Понятно, что по закону этот черновик ничего не стоит, но странно, что он вообще был написан, – заявил Роберсон, когда комиссар поинтересовался содержанием этого важного документа.
– Разве это не обычная практика? – уточнил Джулиус.
– Если бы господин Таридис решил что-либо изменить в своем прежнем волеизъявлении, тогда это было бы в рамках привычного.
– А это не так?
– Он прислал точную копию того завещания, которое было оформлено еще год назад.
Джулиус вдруг посмотрел на меня так, словно именно я должен был объяснить эту нелогичную ситуацию, я почувствовал, что должен что-то сказать и спросил:
– А вы уверены, что письмо с черновиком прислал именно Лео Таридис?
– Вы знаете, что с этой электроникой ни в чем нельзя быть уверенным, письмо пришло с его адреса, это все, что я могу утверждать. Но, если кто-то… Хотя, зачем?
– Боюсь, в этом деле будет еще много вопросов, на которые мы не сможем ответить с ходу, – невесело заметил комиссар, – можем ли мы узнать сейчас, кому и сколько завещал покойный?
– Не вижу причин скрывать от вас эту информацию, наш клиент не настаивал на особой секретности, да и если это может помочь следствию, ждать официального оглашения нет смысла. Сам файл я могу вам прислать, скажите только, по какому адресу. Впрочем, текст очень прост. Наследников двое: Энтони Таридис, кузен усопшего, и Мария Лосси, его секретарь. Энтони получает все, кроме «башни». Башня со всем содержимым переходит в собственность госпожи Лосси. Есть два дополнительных условия, но они не выходят за рамки здравого смысла и закона.
– Какая башня? – не понял Грин.
– Это некое странное помещение, вам лучше его осмотреть самому. Но, в принципе, это просто кладовая, где хранятся довольно ценные вещи, своего рода коллекция, – объяснил Патрик.
– Не скажу, что мне все понятно, но стоит действительно взглянуть самому, – согласился Джулиус. – Приглашение на этот прием вы тоже получили по электронной почте?
– Нет, господин Таридис пригласил по телефону моего отца, но папа неважно себя чувствует, он сразу сказал, что приду я.
Глава шестая
Виктория Рэй во время обеда сидела рядом с Энди Крамер. Дамы оживленно беседовали, и было очевидно, что знакомы они давно. Впрочем, ничего удивительного, поскольку госпожа Рэй работает в журнале «Коллекционер». Ее официальная должность, как она сказала, – художественный редактор, но у нее весьма широкий круг обязанностей. От нее, в значительной мере, зависит внешний вид журнала, а фотографии и общий дизайн страниц она не только утверждает, но и часто делает собственноручно. На вид ей можно дать не более тридцати, но она сказала, что ей тридцать шесть, чему мне пришлось поверить. Выглядела госпожа Рэй безукоризненно: светлые волосы подстрижены наверняка первоклассным мастером, светло-голубое платье из тонкой льняной ткани идеально сидело на ее спортивной фигуре, подчеркивая все ее достоинства, но, не допуская никаких посторонних мыслей.