К комплексу магических воззрений якутов относились и мифы о том, что тушки животных или их фрагменты могут служить амулетами, приносящими удачу в промысле. Так, в качестве амулета использовали тушку кукши, рыжей белки, уши и лапы совы и т. п. (№ 24, 50). Такие же амулеты встречались у охотников и других тюркоязычных народов [Алексеев, 1978а, с. 203]. Таким образом, якуты не утратили архаичные мифы, во многом унаследованные от этносов, принявших участие в формировании тюркоязычных народов Сибири.
Данные якутской мифологии показывают, что якуты отчасти сохранили древнее по происхождению очеловечивание птиц [Штернберг, 1936, с. 429]. В мифах утверждается, что птицы, как и люди, делятся на отдельные роды или племена, имеют своего главу и т. п. Фактически птицы, согласно якутским религиозным верованиям, приравнивались к людям.
Ярким примером, свидетельствующим о приписывании птицам отношений, свойственных человеческому обществу, является миф о собрании птиц (Mb 1). Он состоит из следующих текстов: мифа, объясняющего, почему ряд птиц остается зимовать в Якутии, о поисках теплой страны для зимовки перелетных птиц, количестве птенцов у различных видов птиц. В них отражены взаимоотношения людей, входивших в раннеклассовое общество. Г.У. Эргис полагал, что данные образы мифа «аллегорически отражают старинное якутское общество, нравы и привычки их типичных представителей. Тут и драчливый самонадеянный тойон-журавль, несправедливый и плутоватый беркут-“барьишыа”, и скромные птицы — рядовые члены общества. Птичье собрание напоминает наслежную сходку дореволюционного времени» [ЯС, т. 1, с. 14]. Г.У. Эргис был прав, говоря об отражении в мифе взаимоотношений, свойственных якутскому этносу, но эти отношения уходят своими корнями в историю южных предков якутов.
Сравнительное изучение мифологии тюркоязычных народов Сибири позволило установить, что мифы о собрании птиц, об избрании ими «царя» (птиц), о конфликте между журавлем и перепелкой, об отождествлении птиц с людьми были известны общим предкам сибирских тюрок [Алексеев, 19786].
Наряду с произведениями, в которых птицам приписывались человеческие свойства, у якутов существовали и мифы о превращении людей в птиц. Г.У. Эргис отметил у якутов лишь один — миф о парне-табунщике, укравшем и съевшем жеребенка, осужденном стать коршуном и летать, издавая «один и тот же крик, напоминающий ржанье жеребенка, и питаться падалью» [1974, с. 150].
Типологически близкие мифы обнаружены в архиве ЯФ СО РАН. Так, в тексте о коршуне говорится, что эта птица раньше была невестой, едущей с приданым и подарками к своему будущему мужу. По пути у нее потерялась вареная конская голова от туши, данной для угощения родственников мужа. За такое оскорбление ее прокляли «стать коршуном, постоянно ржущим по-конски» (№ 29). К данному сюжету близок миф о чайке, также «бывшей» девушкой, просватанной за парня из Верхнего мира. Когда свадебный поезд прибыл к родителям мужа, оказалось, что исчез целый кусок якутского масла, который являлся частью подарков невесты. Возмущенные грозные обитатели Верхнего мира прокляли девушку, превратили ее в белую, как якутское масло, чайку и велели всю жизнь искать то масло (№ 38). В число мифов о превращении человека в птицу относятся также тексты об обращении в кроншнепа и кулика плода девушки, забеременевшей слишком рано (№ 43, 45). Таким образом, эта группа мифов не просто объясняла особенности поведения птиц, но и регламентировала жизнь коллектива. Попутно с объяснением происхождения указанных птиц слушателям внушались и нормы обычного права: недопустимость воровства, небрежности в исполнении свадебных обрядов и т. п. Провинившиеся якобы могли навеки превратиться в птиц.
Кроме того, обычные этиологические мифы тоже отчасти имели воспитательную функцию, требовали соблюдения традиционных норм поведения (№ 15, 34, 36, 46).
К мифам, отождествляющим птиц и людей, относились якутские тотемические легенды, повествующие о том, что предком родов являлась та или иная птица. Материалы по верованиям якутов свидетельствуют о бытовании у них вплоть до начала XX в. многих элементов тотемизма. Они относились к тотему как к старшему родственнику, поэтому жены соблюдали обычай избегания; убийство тотемного вида птиц приравнивалось к убийству человека, найдя мертвую тотемную птицу или случайно убив ее, совершали обряд погребения (об этом подробнее см.: [Эргис, 1974, с. 145–146; Алексеев, 1975, с. 36–39; 1980, с. 110–112]). Хотя сообщений о якутском тотемизме было зафиксировано довольно много, но тексты тотемических мифов мало вводились в научный оборот. Это позволило Г.У. Эргису даже поддержать мысль о том, что «у якутов и у других сибирских народов тотемизм не получил развития» [Эргис, 1974, с. 146] со ссылкой на [Максимов, 1922; Золотарев, 1934; Зеленин, 1936; Семенов, 1966]. Образцы мифов, выявленные в АЯФ СО АН СССР, показывают, что тотемические поверья и обряды не только были хорошо развиты, но и продолжали эволюционировать. У якутов до начала XX в. существовали мифы, как объясняющие причину почитания той или иной птицы, так и регламентирующие поведение верующих при встречах с тотемом.